У меня марафон современных русских писательниц: шуршу желтыми листьям под “Сезон” Богдановой, перемещаюсь короткими перебежками под лондонским дождем с “Калечиной-Малечиной” в наушниках, еду на втором этаже даблдейкера, а перед глазами “Степь” Васякиной.
А сейчас вот #зачашечкойЭрлГрея смакую тексты Марины Чуфистовой из сборника “Под грушевым деревом”. Я сразу решила, что обязательно озвучу для вас “Человека у окна”. До последнего переживала, каким будет конец, и очень рада, что он оказался именно таким! (уровень конкретики зашкалил, знаю, но не спойлерить же вам). А сразу за ним шли “Мамин плед на кресле”, “Две зеленые бумажки” и “Учительница” – и их я тоже вам очень рекомендую почитать (есть, например, на Озоне).
А вообще иногда “своих” людей видно сразу, по каким-то мельчайшим деталям: по аватарке, по сообщениям в чате на 100 человек, по первым минутам онлайн-встречи. Так у меня с Мариной (не знаю уж, взаимно ли), но я бы точно и в горы с ней пошла, и на книжном клубе чаек попила, и потусила до утра в Ростове. Может быть, однажды…
P.S.: Уже после начитки, выяснилось, что “Человек у окна” – это любимый рассказ из сборника и для самой Марины!! Нет, ну как вы это назовете? Магия? И как вам рассказ - ну огонь же?
У меня марафон современных русских писательниц: шуршу желтыми листьям под “Сезон” Богдановой, перемещаюсь короткими перебежками под лондонским дождем с “Калечиной-Малечиной” в наушниках, еду на втором этаже даблдейкера, а перед глазами “Степь” Васякиной.
А сейчас вот #зачашечкойЭрлГрея смакую тексты Марины Чуфистовой из сборника “Под грушевым деревом”. Я сразу решила, что обязательно озвучу для вас “Человека у окна”. До последнего переживала, каким будет конец, и очень рада, что он оказался именно таким! (уровень конкретики зашкалил, знаю, но не спойлерить же вам). А сразу за ним шли “Мамин плед на кресле”, “Две зеленые бумажки” и “Учительница” – и их я тоже вам очень рекомендую почитать (есть, например, на Озоне).
А вообще иногда “своих” людей видно сразу, по каким-то мельчайшим деталям: по аватарке, по сообщениям в чате на 100 человек, по первым минутам онлайн-встречи. Так у меня с Мариной (не знаю уж, взаимно ли), но я бы точно и в горы с ней пошла, и на книжном клубе чаек попила, и потусила до утра в Ростове. Может быть, однажды…
P.S.: Уже после начитки, выяснилось, что “Человек у окна” – это любимый рассказ из сборника и для самой Марины!! Нет, ну как вы это назовете? Магия? И как вам рассказ - ну огонь же?
BY Дочь Достоевского | Елена Тимохина
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from tw
