Радио Африка. Как работает пригожинская пропаганда — на примере ЦАР
В конце февраля 2022 года центральноафриканский журналист Эфрем Ялике написал заметку о том, как вагнеровцы помогли местным жителям после нападения грабителей и бесплатно их вылечили. Но вскоре всплыла другая версия: грабителями были сами вагнеровцы, а вся эта история — на самом деле очередной вброс, организованный структурами Евгения Пригожина в Африке.
Ялике порвал с пригожинцами, которым он помогал заниматься фейками, и рассказал консорциуму журналистов Forbidden Stories о том, как работает африканская машина дезинформации, созданная еще при Пригожине, но не прекратившая работу после его устранения в августе прошлого года. Эта машина включает в себя не только вбросы в местные СМИ, но и целую радиостанцию, а также издания с прямым финансированием от структур Пригожина. Журналист рассказал и про свое начальство. Его руководитель — это бывший «нашист» и эксперт по «мягкой силе» Михаил Прудников, который работал в структурах Пригожина под руководством еще одного экс-комиссара «Наших» Сергея Машкевича.
Как работала российская пропаганда в Африке и во что превратилась сейчас, читайте в расследовании Центра «Досье», консорциума журналистов Forbidden Stories и его международных партнеров.
Радио Африка. Как работает пригожинская пропаганда — на примере ЦАР
В конце февраля 2022 года центральноафриканский журналист Эфрем Ялике написал заметку о том, как вагнеровцы помогли местным жителям после нападения грабителей и бесплатно их вылечили. Но вскоре всплыла другая версия: грабителями были сами вагнеровцы, а вся эта история — на самом деле очередной вброс, организованный структурами Евгения Пригожина в Африке.
Ялике порвал с пригожинцами, которым он помогал заниматься фейками, и рассказал консорциуму журналистов Forbidden Stories о том, как работает африканская машина дезинформации, созданная еще при Пригожине, но не прекратившая работу после его устранения в августе прошлого года. Эта машина включает в себя не только вбросы в местные СМИ, но и целую радиостанцию, а также издания с прямым финансированием от структур Пригожина. Журналист рассказал и про свое начальство. Его руководитель — это бывший «нашист» и эксперт по «мягкой силе» Михаил Прудников, который работал в структурах Пригожина под руководством еще одного экс-комиссара «Наших» Сергея Машкевича.
Как работала российская пропаганда в Африке и во что превратилась сейчас, читайте в расследовании Центра «Досье», консорциума журналистов Forbidden Stories и его международных партнеров.
On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts.
from tw
