ЭКОНОМИКА ЭМОЦИЙ

В битву за новогодний и рождественский кэш и подписчиков диджитал-платформ вступает Netflix, гордо вынося на авансцену проката второй сезон сериала, три года назад напихавшего в глаза и уши четверти мира, — «Игра в Кальмара».
Это самый переоцененный кинопроект современности, скажет нам Женя «Bad Comedian» Боженов.
Пошел ты на хуй, Женя, ответят ему продюсеры Netflix, и на это у них есть 2 млрд причин. То есть просмотров первого сезона.

Предать продюсерской анафеме и атакующей журналистикие «Игру в Кальмара» (далее ИК) несложно, обсоссав отсутствие оригинальности идей, засилие клише, повторяемость, штамповку смыслов за другими художественными кровавыми выживалити типа «Голодных игр» или «Судной Ночи». Также элементарно можно обвинить создателей в сценарных дырках, поверхностности персонажей, рекламной гиперболизации проекта и до хрена в чём ещё.

Но линчевать за сюжетное хуеплётство и несоответствие канонам пушкинской онегинщины, может только Николай Картозия Сарика Адреасяна (кстати, обоих чуть позже разберём). А мы-то тут для другого собрались, не душнить и ворчать — а про баблишко выясняем: а значит, вы точно хотите читать про охуенно успешный маркетинг и качественный продюссеринг, которые собственно к этому самому баблишку и ведут, даже если кому-то некоторые тропы и кажутся говёненькими.

И если смотреть на ИК через призму фантиков, помеченных изображениями президентов США, сериал воистину прекрасен. Кассовые сборы страшно и больно трахнули без вазелина каноны вроде «Ведьмака», «Игры престолов» и даже «Очень странных дел».

И сейчас я объясню, как это произошло.

www.group-telegram.com/tw/emotioneconomy.com/5

30.9K viewsDec 25, 2024 at 13:57

В битву за новогодний и рождественский кэш и подписчиков диджитал-платформ вступает Netflix, гордо вынося на авансцену проката второй сезон сериала, три года назад напихавшего в глаза и уши четверти мира, — «Игра в Кальмара».
Это самый переоцененный кинопроект современности, скажет нам Женя «Bad Comedian» Боженов.
Пошел ты на хуй, Женя, ответят ему продюсеры Netflix, и на это у них есть 2 млрд причин. То есть просмотров первого сезона.

Предать продюсерской анафеме и атакующей журналистикие «Игру в Кальмара» (далее ИК) несложно, обсоссав отсутствие оригинальности идей, засилие клише, повторяемость, штамповку смыслов за другими художественными кровавыми выживалити типа «Голодных игр» или «Судной Ночи». Также элементарно можно обвинить создателей в сценарных дырках, поверхностности персонажей, рекламной гиперболизации проекта и до хрена в чём ещё.

Но линчевать за сюжетное хуеплётство и несоответствие канонам пушкинской онегинщины, может только Николай Картозия Сарика Адреасяна (кстати, обоих чуть позже разберём). А мы-то тут для другого собрались, не душнить и ворчать — а про баблишко выясняем: а значит, вы точно хотите читать про охуенно успешный маркетинг и качественный продюссеринг, которые собственно к этому самому баблишку и ведут, даже если кому-то некоторые тропы и кажутся говёненькими.

И если смотреть на ИК через призму фантиков, помеченных изображениями президентов США, сериал воистину прекрасен. Кассовые сборы страшно и больно трахнули без вазелина каноны вроде «Ведьмака», «Игры престолов» и даже «Очень странных дел».

И сейчас я объясню, как это произошло.

BY ЭКОНОМИКА ЭМОЦИЙ