Сборник репортажей Елены Рачевой из «Новой газеты» «Волчье место» — идеальная в моем представлении книга журналиста. Кто-то ударяется в фикшн, кто-то объединяет под книжной обложкой свои интервью, но больше всего на Настоящую Книгу похожи, на мой взгляд, именно такие вот сборники. Рачева пишет про жизнь провинции со всеми ее сюрреалистическими темами — когда нужно долго идти по сугробам из-за отмененных электричек, когда гордился, что строишь БАМ, а теперь живешь по инерции, когда твоих овец грызут волки, когда твой дом разрушается, а государству ты не нужен. Русская хтонь, но без чернухи и, главное, морализаторства: хорошему репортажу оно не требуется. Я знаком с Леной благодаря нашей общей подруге Зареме Заудиновой (она написала к «Волчьему месту» крутое предисловие), хотел прочесть эту книжку с 2018 года и рад, что наконец дошли руки. Мог бы написать про то, что лучшие репортажи в российской журналистике сегодня пишут женщины — Рачева, Костюченко,Рейтер,Герасименко,Сулим, но это и без меня все понимают.
Сборник репортажей Елены Рачевой из «Новой газеты» «Волчье место» — идеальная в моем представлении книга журналиста. Кто-то ударяется в фикшн, кто-то объединяет под книжной обложкой свои интервью, но больше всего на Настоящую Книгу похожи, на мой взгляд, именно такие вот сборники. Рачева пишет про жизнь провинции со всеми ее сюрреалистическими темами — когда нужно долго идти по сугробам из-за отмененных электричек, когда гордился, что строишь БАМ, а теперь живешь по инерции, когда твоих овец грызут волки, когда твой дом разрушается, а государству ты не нужен. Русская хтонь, но без чернухи и, главное, морализаторства: хорошему репортажу оно не требуется. Я знаком с Леной благодаря нашей общей подруге Зареме Заудиновой (она написала к «Волчьему месту» крутое предисловие), хотел прочесть эту книжку с 2018 года и рад, что наконец дошли руки. Мог бы написать про то, что лучшие репортажи в российской журналистике сегодня пишут женщины — Рачева, Костюченко,Рейтер,Герасименко,Сулим, но это и без меня все понимают.
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine.
from tw
