По-моему, с синдромом второго романа автор «Клуба убийств по четвергам» справился отлично. У нового расследования старичков из пенсионерского коттеджного поселка куда более энергичный и замысловатый темп по сравнению с первой книгой Ричарда Османа. Тут вам и шпионы, и спецслужбы, и алмазы, и наркотики, и мафия, и зашифрованные письма, которые так приятно разгадывать вместе с 75-летними детективами. Ни один сюжетный элемент, что важно, не смотрится придуманным абы как — всё логично и крайне достойно. Особый восторг вызывает то, что подлинный смысл названия нам раскрывают в последней главе, и оно, люблю такое, оказывается не тем, чем казалось всю дорогу. Не обошлось без мудрых изречений («Умирать надо раньше детей, потому что их мы научили жить без нас. Но нельзя умирать раньше собаки. Ее мы учим жить с нами») и «возрастных» шуток, но всего в меру, ничего не напрягает. Захотите ознакомиться с книгами детективщика Османа — знайте, дебютным романом можете легко пренебречь, начав с «Человека, который умер дважды».
По-моему, с синдромом второго романа автор «Клуба убийств по четвергам» справился отлично. У нового расследования старичков из пенсионерского коттеджного поселка куда более энергичный и замысловатый темп по сравнению с первой книгой Ричарда Османа. Тут вам и шпионы, и спецслужбы, и алмазы, и наркотики, и мафия, и зашифрованные письма, которые так приятно разгадывать вместе с 75-летними детективами. Ни один сюжетный элемент, что важно, не смотрится придуманным абы как — всё логично и крайне достойно. Особый восторг вызывает то, что подлинный смысл названия нам раскрывают в последней главе, и оно, люблю такое, оказывается не тем, чем казалось всю дорогу. Не обошлось без мудрых изречений («Умирать надо раньше детей, потому что их мы научили жить без нас. Но нельзя умирать раньше собаки. Ее мы учим жить с нами») и «возрастных» шуток, но всего в меру, ничего не напрягает. Захотите ознакомиться с книгами детективщика Османа — знайте, дебютным романом можете легко пренебречь, начав с «Человека, который умер дважды».
"The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from tw
