Автор лучшего среди меня романа прошлого года написала «Тетрадь Катерины Суворовой», тревожную и нежную «книгу иноагента о том, что делает с людьми тоталитарная система». «Это самая личная моя книга, самая тяжелая для меня, — признается сама Линор Горалик. — Я написала ее потому, что не написать уже было невозможно, она в крови у меня плескалась». «Тетрадь» выглядит как важный элемент вселенной Горалик (так, «Бумажная Церковь» и Тухачевск, «находящийся на месте Санкт-Петербурга в отсутствие Санкт-Петербурга», ее читателям давно известны), но при этом прекрасно воспринимается и как отдельная книга — и как маленькое чудо. По сумбурным строчкам Суворовой, адресованным сыну, мы не сразу понимаем, кого и чего боится эта молодая женщина и что именно с ней произошло. Безумна она или у паранойи есть основания, быстро становится неважно: окружающий мир враждебен, трудно не сойти в нем с ума. «Найденный дневник» — проверенный эпохами прием, а в этой книге он словно изобретен заново. А еще — в ней волшебные иллюстрации.
Автор лучшего среди меня романа прошлого года написала «Тетрадь Катерины Суворовой», тревожную и нежную «книгу иноагента о том, что делает с людьми тоталитарная система». «Это самая личная моя книга, самая тяжелая для меня, — признается сама Линор Горалик. — Я написала ее потому, что не написать уже было невозможно, она в крови у меня плескалась». «Тетрадь» выглядит как важный элемент вселенной Горалик (так, «Бумажная Церковь» и Тухачевск, «находящийся на месте Санкт-Петербурга в отсутствие Санкт-Петербурга», ее читателям давно известны), но при этом прекрасно воспринимается и как отдельная книга — и как маленькое чудо. По сумбурным строчкам Суворовой, адресованным сыну, мы не сразу понимаем, кого и чего боится эта молодая женщина и что именно с ней произошло. Безумна она или у паранойи есть основания, быстро становится неважно: окружающий мир враждебен, трудно не сойти в нем с ума. «Найденный дневник» — проверенный эпохами прием, а в этой книге он словно изобретен заново. А еще — в ней волшебные иллюстрации.
The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from tw
