Эллиниcтика

Расхожее мнение, будто раннегреческая наука является почти целиком привозной, заимствованной с Востока, не имеет никакого отношения к истине, это допущение, не выдерживающее и самой поверхностной критики, увы, принятое и кое-где в академических кругах.

Наука была впервые создана именно Фалесом, Восток ничего подобного не ведал; на эту тему в своё время исчерпывающе высказался д.и.н. С.Я. Лурье, который сказал, что хотя «факт влияний на раннюю греческую геометрию надо признать несомненным», «существенного значения это не имело», а «логически отчетливая последовательная система доказательств — самостоятельная заслуга греческого гения».

На момент рождения в Греции науки Восток весьма и весьма преуспел в математике, однако она так и не стала там научной дисциплиной, будучи целиком заточенной под практические цели; так, в Вавилоне она, по Зайцеву, «никогда не содержала доказательств, но лишь задачи и способы их решения, а египетская не имела и задач»; «в вавилонских математических текстах нет никаких следов доказательства … в этом проявляется знаменательная противоположность уже первым ... шагам греческой математики».

Жмудь также называет «характер восточной математики» «сугубо эмпирическим и вычислительным», и пишет, что только у греков «впервые появляются постановка проблем в общем виде и дедуктивное доказательство — качества , позволяющие отделить математическую науку от занятий числами вообще … Без учета этого отличия … историю математики … пришлось бы начинать с истории устного счета, ибо критерий, отделяющий науку от донауки, был бы утрачен»; «называя греческую геометрию и восточные вычисления одним и тем же словом „математика“ , мы имеем в виду разные вещи»; «после более чем столетнего изучения египетской математики нет оснований предполагать наличие в ней чего-либо похожего на теорию или доказательство».

Всё это ещё того пуще верно для астрономии; Жмудь пишет, что рассказы греков о занятиях ею египетских жрецов «совершенно недостоверны». Никакой иной астрономии, кроме наблюдения за звездами для составления календаря, в Египте … не было … не нашлось ни одной записи астрономических наблюдений». Вавилоняне же изучали небесное движение и затмения сугубо в астрологических целях, чтобы предсказывать будущее; даже много позднее «вавилонская астрономия … ни на шаг не продвинулась в познании истинного строения Солнечной системы. Само стремление к этому оставалось ей чуждым».

В то же время «греческая, равно как и европейская наука, стояла совсем на другой позиции. Ее сформулировал еще Анаксагор: „Явления — облик невидимых вещей“, т.е. изучение явлений позволяет проникнуть в суть скрытых закономерностей, которым подчинена природа», и тем самым узнать «как на самом деле». Греческие астрономы, пишет Жмудь, «начиная с Анаксимандра, были в первую очередь озабочены созданием геометрической модели, которая бы отражала истинную структуру космоса».

Греки ещё и потому не могли перенять науку у соседей, что принципиально не желали учить чужих языков; Жмудь пишет, что «хотя греки и знали о существовании клинописи, никакого различия между ее видами они не делали, воспринимая … просто как некое „восточное письмо“»; «даже в более позднее время нам не известен ни один греческий автор, который бы знал египетский язык и письменность … нельзя обнаружить ничего египетского в тринадцати книгах Евклида», который почти всю жизнь прожил в Александрии.

#scientia
⬅️⬆️ «Правда ли, что научный метод родился из древнегреческой мифологии?», 3/29 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/tw/hellenistics.com/114

4.7K viewsedited  Feb 10, 2022 at 13:35

Расхожее мнение, будто раннегреческая наука является почти целиком привозной, заимствованной с Востока, не имеет никакого отношения к истине, это допущение, не выдерживающее и самой поверхностной критики, увы, принятое и кое-где в академических кругах.

Наука была впервые создана именно Фалесом, Восток ничего подобного не ведал; на эту тему в своё время исчерпывающе высказался д.и.н. С.Я. Лурье, который сказал, что хотя «факт влияний на раннюю греческую геометрию надо признать несомненным», «существенного значения это не имело», а «логически отчетливая последовательная система доказательств — самостоятельная заслуга греческого гения».

На момент рождения в Греции науки Восток весьма и весьма преуспел в математике, однако она так и не стала там научной дисциплиной, будучи целиком заточенной под практические цели; так, в Вавилоне она, по Зайцеву, «никогда не содержала доказательств, но лишь задачи и способы их решения, а египетская не имела и задач»; «в вавилонских математических текстах нет никаких следов доказательства … в этом проявляется знаменательная противоположность уже первым ... шагам греческой математики».

Жмудь также называет «характер восточной математики» «сугубо эмпирическим и вычислительным», и пишет, что только у греков «впервые появляются постановка проблем в общем виде и дедуктивное доказательство — качества , позволяющие отделить математическую науку от занятий числами вообще … Без учета этого отличия … историю математики … пришлось бы начинать с истории устного счета, ибо критерий, отделяющий науку от донауки, был бы утрачен»; «называя греческую геометрию и восточные вычисления одним и тем же словом „математика“ , мы имеем в виду разные вещи»; «после более чем столетнего изучения египетской математики нет оснований предполагать наличие в ней чего-либо похожего на теорию или доказательство».

Всё это ещё того пуще верно для астрономии; Жмудь пишет, что рассказы греков о занятиях ею египетских жрецов «совершенно недостоверны». Никакой иной астрономии, кроме наблюдения за звездами для составления календаря, в Египте … не было … не нашлось ни одной записи астрономических наблюдений». Вавилоняне же изучали небесное движение и затмения сугубо в астрологических целях, чтобы предсказывать будущее; даже много позднее «вавилонская астрономия … ни на шаг не продвинулась в познании истинного строения Солнечной системы. Само стремление к этому оставалось ей чуждым».

В то же время «греческая, равно как и европейская наука, стояла совсем на другой позиции. Ее сформулировал еще Анаксагор: „Явления — облик невидимых вещей“, т.е. изучение явлений позволяет проникнуть в суть скрытых закономерностей, которым подчинена природа», и тем самым узнать «как на самом деле». Греческие астрономы, пишет Жмудь, «начиная с Анаксимандра, были в первую очередь озабочены созданием геометрической модели, которая бы отражала истинную структуру космоса».

Греки ещё и потому не могли перенять науку у соседей, что принципиально не желали учить чужих языков; Жмудь пишет, что «хотя греки и знали о существовании клинописи, никакого различия между ее видами они не делали, воспринимая … просто как некое „восточное письмо“»; «даже в более позднее время нам не известен ни один греческий автор, который бы знал египетский язык и письменность … нельзя обнаружить ничего египетского в тринадцати книгах Евклида», который почти всю жизнь прожил в Александрии.

#scientia
⬅️⬆️ «Правда ли, что научный метод родился из древнегреческой мифологии?», 3/29 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика