Notice: file_put_contents(): Write of 15899 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Эллиниcтика | Telegram Webview: hellenistics/244 -
Telegram Group & Telegram Channel
«По фактическому содержанию, по форме, по технике обработки и подачи материала средневековые исторические произведения стояли … бесконечно ниже античных образцов», сообщает О.Л.. «Эти произведения заполнены, прежде всего, различными чудесами, легендами, нелепыми измышлениями … [которые] хронисты [имели обыкновение] выдаватьза истину, не заботясь о критической проверке самых невероятных данных и … не подвергая их ни малейшему сомнению».

Античности же подобное, действительно, нимало не было свойственно, скептически воспринимает легенды и мифы уже первый греческий историк Гекатей, который начинает свой труд со слов: «Я пишу это так, как мне представляется истинным, ибо рассказы эллинов многоразличны и смехотворны, как мне кажется». Вот и Павсаний, «начи­ная … опи­са­ние … смот­рел на все эти пре­да­ния элли­нов в луч­шем слу­чае как на лег­ко­мыс­лен­ные и глу­пые рас­ска­зы»; он убеждён, что «рас­ска­зы­ва­ет­ся … мно­гое … невер­ное … людь­ми … кото­рые все, что они в дни дет­ства слы­ша­ли в хорах и в тра­геди­ях, счи­та­ют за исти­ну».

Наконец, Дионисий, повествуя об истории Ромула и Рема, основывается на историках, которые уверены, «что исто­ри­че­ско­му сочи­не­нию не при­ста­ло ниче­го из мифо­ло­ги­че­ских рос­сказ­ней» и «насме­ха­ют­ся … над руч­ной вол­чи­цей, кото­рая дала детям свои сос­цы, как над пол­ной неле­пи­цей»: как и все другие авторы он передаёт наивную рационализацию этого мифа, согласно которому не волчица то была, но женщина-проститутка, которую тоже называли в Риме словом lupa. В общем, для всех них эта история столь же невероятна, сколь и для нас, и такое отношение повсеместно; иное мы видим в Средние века.

Впрочем, дело, отмечает О.Л., не только и «не столько в „легковерии“, сколько в самом бесцеремонном обращении средневековых историков с фактами, которые ими извращаются или даже выдумываются … свою политическую или иную тенденцию историк раннего средневековья проводил преимущественно путем сочинения нужных ему данных».

Позднее ситуация стала не лучше, а просто качественнее, менее топорной: как говорит Вайнштейн, «в связи с историографией XII и последующих столетий» мы можем говорить лишь о начале «относительно умелой фальсификации истории». Словом, мы видим разительный контраст с теми временами, когда Цицерон требовал от историка равно убояться солгать и скрыть правду.

Вайнштейн далее говорит, что «по части объяснения исторических событий все дело сводится к тому, что „бог покарал“ такого-то за грехи, и он потерпел поражение либо умер, и т. д.», i.e. тому, что им характеризуется как «убогий провиденциализм». Г. фон Зибель (1885) утверждал, что тогда люди «не имели представления об исторически обоснованном суждении … исторической реальности … даже намека на критическое рассмотрение … фантазия всюду преобладала над рассудком», всё то, за что античного или современного автора бы просто подняли на смех.

Отношение это идёт от Августина Аврелия, который писал: «Мы опираемся в истории на нашу веру и на авторитет бога и убеждены, что все, противоречащее этому, безусловно лживо»; Вайнштейн (1964) отмечает, что «эти слова как бы предвосхитили господствовавшие на протяжении целого тысячелетия после Августина отношение к истории и к исторической истине», и прав был Ницше, когда говорил, что «в мире представлений христианина нет ничего, что хотя бы отдаленно соприкасалось с действительностью», и полагал «поразительным» факт «существования религии, которая не просто обусловлена заблуждениями, но которая изобретательна или даже гениальна» лишь в области таковых.

Итак, средневековые источники уступают даже самым сомнительным и недостойным своим собратьям, сообщающим об Античности. Что же касается наилучших из последних, то, как пишет Бузескул, Фукидид «стоит уже близко к историографии XIX в.», и, таким образом, о переданном им периоде истории мы можем рассуждать с той же степенью достоверности, — чего и близко не сказать о Средневековье.

#debily
⬅️⬆️ «Кто такие „средневековые дебилы“?», 6/12 ⤴️➡️



group-telegram.com/hellenistics/244
Create:
Last Update:

«По фактическому содержанию, по форме, по технике обработки и подачи материала средневековые исторические произведения стояли … бесконечно ниже античных образцов», сообщает О.Л.. «Эти произведения заполнены, прежде всего, различными чудесами, легендами, нелепыми измышлениями … [которые] хронисты [имели обыкновение] выдаватьза истину, не заботясь о критической проверке самых невероятных данных и … не подвергая их ни малейшему сомнению».

Античности же подобное, действительно, нимало не было свойственно, скептически воспринимает легенды и мифы уже первый греческий историк Гекатей, который начинает свой труд со слов: «Я пишу это так, как мне представляется истинным, ибо рассказы эллинов многоразличны и смехотворны, как мне кажется». Вот и Павсаний, «начи­ная … опи­са­ние … смот­рел на все эти пре­да­ния элли­нов в луч­шем слу­чае как на лег­ко­мыс­лен­ные и глу­пые рас­ска­зы»; он убеждён, что «рас­ска­зы­ва­ет­ся … мно­гое … невер­ное … людь­ми … кото­рые все, что они в дни дет­ства слы­ша­ли в хорах и в тра­геди­ях, счи­та­ют за исти­ну».

Наконец, Дионисий, повествуя об истории Ромула и Рема, основывается на историках, которые уверены, «что исто­ри­че­ско­му сочи­не­нию не при­ста­ло ниче­го из мифо­ло­ги­че­ских рос­сказ­ней» и «насме­ха­ют­ся … над руч­ной вол­чи­цей, кото­рая дала детям свои сос­цы, как над пол­ной неле­пи­цей»: как и все другие авторы он передаёт наивную рационализацию этого мифа, согласно которому не волчица то была, но женщина-проститутка, которую тоже называли в Риме словом lupa. В общем, для всех них эта история столь же невероятна, сколь и для нас, и такое отношение повсеместно; иное мы видим в Средние века.

Впрочем, дело, отмечает О.Л., не только и «не столько в „легковерии“, сколько в самом бесцеремонном обращении средневековых историков с фактами, которые ими извращаются или даже выдумываются … свою политическую или иную тенденцию историк раннего средневековья проводил преимущественно путем сочинения нужных ему данных».

Позднее ситуация стала не лучше, а просто качественнее, менее топорной: как говорит Вайнштейн, «в связи с историографией XII и последующих столетий» мы можем говорить лишь о начале «относительно умелой фальсификации истории». Словом, мы видим разительный контраст с теми временами, когда Цицерон требовал от историка равно убояться солгать и скрыть правду.

Вайнштейн далее говорит, что «по части объяснения исторических событий все дело сводится к тому, что „бог покарал“ такого-то за грехи, и он потерпел поражение либо умер, и т. д.», i.e. тому, что им характеризуется как «убогий провиденциализм». Г. фон Зибель (1885) утверждал, что тогда люди «не имели представления об исторически обоснованном суждении … исторической реальности … даже намека на критическое рассмотрение … фантазия всюду преобладала над рассудком», всё то, за что античного или современного автора бы просто подняли на смех.

Отношение это идёт от Августина Аврелия, который писал: «Мы опираемся в истории на нашу веру и на авторитет бога и убеждены, что все, противоречащее этому, безусловно лживо»; Вайнштейн (1964) отмечает, что «эти слова как бы предвосхитили господствовавшие на протяжении целого тысячелетия после Августина отношение к истории и к исторической истине», и прав был Ницше, когда говорил, что «в мире представлений христианина нет ничего, что хотя бы отдаленно соприкасалось с действительностью», и полагал «поразительным» факт «существования религии, которая не просто обусловлена заблуждениями, но которая изобретательна или даже гениальна» лишь в области таковых.

Итак, средневековые источники уступают даже самым сомнительным и недостойным своим собратьям, сообщающим об Античности. Что же касается наилучших из последних, то, как пишет Бузескул, Фукидид «стоит уже близко к историографии XIX в.», и, таким образом, о переданном им периоде истории мы можем рассуждать с той же степенью достоверности, — чего и близко не сказать о Средневековье.

#debily
⬅️⬆️ «Кто такие „средневековые дебилы“?», 6/12 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика




Share with your friend now:
group-telegram.com/hellenistics/244

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from tw


Telegram Эллиниcтика
FROM American