Центральное Болото

Елена Кузнецова, аспирант Института этнографии и антропологии РАН. “Границы деколонизации: кейс деревянных храмов на Русском Севере”. Волонтеры из больших городов приезжают на Север восстанавливать деревянные часовни и церкви, и здесь бывают разные случаи. Местные могут восприниматься как туземцы, которые разворуют оставленные на зиму доски, или как поле для просветительской деятельности, или как товарищи по совместному делу. Бывает и так, что деревянные постройки отнимались у местного населения так или иначе, с вывозом или без. Здесь, конечно, всегда возникает полемика об их сохранности: подросток поджег церковь в Кондопоге и она сгорела. В том ли проблема, что ее не вывезли вовремя куда-нибудь в Кижи, или в том, что в Кондопоге не была организована надежная охрана и защита этого памятника? Это близко к нашим бедам с “народной археологией” в Ираке : охрана эффективна там, где в ней задействованы сама местная община и общественное мнение. Напомню, дорогие читатели, что я не пересказываю слова докладчика, а делюсь своими собственными мыслями, возникшими в связи с докладом. Одна из этих мыслей - что резервации для памятников вроде Кижей - это по очень большому счету такое явление, которое разрушает социальную ткань, потому что нужно поддерживать жизнь людей и их культуру на месте. Эту мысль, разумеется, надо воспринимать не как осуждение прекрасным мастерам и специалистам, которые работают в музеях под открытым небом, а как пожелание, что если сегодня мы можем принять решение о перевозе очередного памятника, то давайте сначала подумаем о местных жителях - не можем ли мы для них что-то сделать.

Продолжение следует.

www.group-telegram.com/tw/iraq_rusproj.com/2420

4.1K viewsedited  Dec 7 at 14:19

Елена Кузнецова, аспирант Института этнографии и антропологии РАН. “Границы деколонизации: кейс деревянных храмов на Русском Севере”. Волонтеры из больших городов приезжают на Север восстанавливать деревянные часовни и церкви, и здесь бывают разные случаи. Местные могут восприниматься как туземцы, которые разворуют оставленные на зиму доски, или как поле для просветительской деятельности, или как товарищи по совместному делу. Бывает и так, что деревянные постройки отнимались у местного населения так или иначе, с вывозом или без. Здесь, конечно, всегда возникает полемика об их сохранности: подросток поджег церковь в Кондопоге и она сгорела. В том ли проблема, что ее не вывезли вовремя куда-нибудь в Кижи, или в том, что в Кондопоге не была организована надежная охрана и защита этого памятника? Это близко к нашим бедам с “народной археологией” в Ираке : охрана эффективна там, где в ней задействованы сама местная община и общественное мнение. Напомню, дорогие читатели, что я не пересказываю слова докладчика, а делюсь своими собственными мыслями, возникшими в связи с докладом. Одна из этих мыслей - что резервации для памятников вроде Кижей - это по очень большому счету такое явление, которое разрушает социальную ткань, потому что нужно поддерживать жизнь людей и их культуру на месте. Эту мысль, разумеется, надо воспринимать не как осуждение прекрасным мастерам и специалистам, которые работают в музеях под открытым небом, а как пожелание, что если сегодня мы можем принять решение о перевозе очередного памятника, то давайте сначала подумаем о местных жителях - не можем ли мы для них что-то сделать.

Продолжение следует.

BY Центральное Болото