В детстве я очень хотела себе раковину с жемчужиной: закатанные в консервные банки, они продавались на черноморском побережье, куда мы с мамой и папой ездили на машине почти каждое лето. Ни у одной девочки в моем окружении не было такой жемчужины, но я точно помню, что мы их обсуждали и мечтали когда-нибудь себе купить. Тогда родители жили скромно, и я в принципе не просила их покупать мне что-то ненужное, хотя меня любили и по возможности баловали
Прошлым летом я вспомнила о жемчужине, рассказала Виталию и тут же забыла. А в Новый год среди многих других подарков нашла под елкой ту самую консервную банку с раковиной в точно такой же, как и тогда, нелепой упаковке. Я совсем не ожидала увидеть её и сильно расплакалась — похоже, это правда была большая детская мечта))
До сегодняшнего дня не решалась её открыть — у меня так со многими вещами из детства, которыми я не владела (уже три года лежит не собранный лего, а в этом году прибавился ещё один…). Но дни пошли муторные: долго и странно болею, выпал снег, случились всякие другие неприятности, почти не выхожу из дома
В общем, я решила, что жемчужина не лего, открывать ее быстро, и сегодня я это сделала…
В детстве я очень хотела себе раковину с жемчужиной: закатанные в консервные банки, они продавались на черноморском побережье, куда мы с мамой и папой ездили на машине почти каждое лето. Ни у одной девочки в моем окружении не было такой жемчужины, но я точно помню, что мы их обсуждали и мечтали когда-нибудь себе купить. Тогда родители жили скромно, и я в принципе не просила их покупать мне что-то ненужное, хотя меня любили и по возможности баловали
Прошлым летом я вспомнила о жемчужине, рассказала Виталию и тут же забыла. А в Новый год среди многих других подарков нашла под елкой ту самую консервную банку с раковиной в точно такой же, как и тогда, нелепой упаковке. Я совсем не ожидала увидеть её и сильно расплакалась — похоже, это правда была большая детская мечта))
До сегодняшнего дня не решалась её открыть — у меня так со многими вещами из детства, которыми я не владела (уже три года лежит не собранный лего, а в этом году прибавился ещё один…). Но дни пошли муторные: долго и странно болею, выпал снег, случились всякие другие неприятности, почти не выхожу из дома
В общем, я решила, что жемчужина не лего, открывать ее быстро, и сегодня я это сделала…
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from tw
