(начало выше) Идея зайти на территорию сплаттерпанка зрела давно и долго. Наверное каждый автор хоррора рано или поздно задаёт себе вопрос - а где тот предел жести, что я смогу пропустить через себя? Но с замыслом как-то не складывалось. Не хотелось разухабистого рубилова заради рубилова. Не то чтобы я такое не любил, но писать казалось скучным. И нет, это вовсе не значит, что я целыми днями сидел, ломая голову, как бы так извернуться, чтобы и сплаттер, и потоньше? Просто лежала задачка где-то в голове, до будущих времён.
Будущие времена наступили, как это у меня иногда бывает, во сне. Холм, изрытый кавернами, и живущие в нём существа, заставили меня проснуться в холодном поту. Я изо всех сил держал дверь, но они уже ломились внутрь. Да, дом был немного иным. Даже не скажу про этажность, большую часть сна я действовал изнутри. Он мне частенько снится, этот дом. В нём много комнат, и старых вещей, и он может появиться где угодно, от старых заводских цехов, до (внезапно!) подземки.
Но когда я сел записывать это впечатление на бумаге, внезапно вспомнил ещё один свой цикличный сон. Знаете, такое бывает ощущение, когда точно понимаешь, что место тебе знакомо, оно было тут всегда, оно недалеко от города, где ты живёшь. Но выглядит оно как-то совершенно эпично. И самое главное, ты никак не можешь взять в толк, почему ты не был тут раньше. Ну, тут же нереально круто!
В общем, даже если не знаете, я уже примерно описал. Местечко, что мне снилось несколько раз, расположено за пределами моего родного городка на Крайнем Севере. Тундра, терриконы, и громадные здания, в которых никак не сосчитать количество этажей. И эта локация самым замечательным образом наложилась на холм с кавернами. Срослась, словно так всегда и было.
Главный герой - образ собирательный. Слепленный из характеров реальных наркоманов, с которыми мне приходилось общаться. Для понимания, в девяностых в Норильске с наркотиками была настоящая беда. В моём доме было шесть подъездов. В трёх из них продавали. Прямо с квартир, особо не скрываясь. Ширяться народ приходил в подъезды, в которых не жили барыги. В том числе и в мой. Когда хватало силёнок - гонял. Когда не хватало, молча проходил мимо, делая вид, что не замечаю ложки, закипающей над пламенем зажигалки. Нет, шприцы, как в песне "Заточки", под ногами не хрустели, но перманентно втыкались в дерматиновую обшивку одной из дверей. Так что предмет я знаю, писал по личному опыту.
Локационно действие происходит в Петрозаводске (и в аду, конечно), но мысленно я представлял убитые, запомоенные наркоманские притоны моего родного Кайеркана. Когда за окном вечный снег и стужа, они выглядели ещё депрессивнее, чем были на самом деле.
Обилие обсценной лексики обусловлено вокабуляром описываемой страты, к коей принадлежит наш герой. Да, я и так могу. Но люди, которые с придыханием восклицают, что истинное мастерство написать "то же самое, но без мата", могут сходить на мужской половой орган. Да, можно и без мата. Но это не тот рассказ. Язык - инструмент, и в этот раз для строительства мне потребовался отбойный молоток.
Тема любви протянулась естественно, как, на мой взгляд, единственная сила, способная вытащить человека из ада. Да, здесь можно вспомнить миф об Орфее и Эвридике, но когда я писал "Для всех", о нём думал меньше всего. Писал о любви, которая даже не вопреки, а просто существует, как стихия, даже когда нет никакого смысла. Ни в чём.
PS: Рассказ можно найти в сборнике "Беспредел", и это его единственное бумажное воплощение.
PPS: За рисунок отвечал "Кандинский". Надо сказать, получилось неплохо. Пусть и далеко не с первого раза.
(начало выше) Идея зайти на территорию сплаттерпанка зрела давно и долго. Наверное каждый автор хоррора рано или поздно задаёт себе вопрос - а где тот предел жести, что я смогу пропустить через себя? Но с замыслом как-то не складывалось. Не хотелось разухабистого рубилова заради рубилова. Не то чтобы я такое не любил, но писать казалось скучным. И нет, это вовсе не значит, что я целыми днями сидел, ломая голову, как бы так извернуться, чтобы и сплаттер, и потоньше? Просто лежала задачка где-то в голове, до будущих времён.
Будущие времена наступили, как это у меня иногда бывает, во сне. Холм, изрытый кавернами, и живущие в нём существа, заставили меня проснуться в холодном поту. Я изо всех сил держал дверь, но они уже ломились внутрь. Да, дом был немного иным. Даже не скажу про этажность, большую часть сна я действовал изнутри. Он мне частенько снится, этот дом. В нём много комнат, и старых вещей, и он может появиться где угодно, от старых заводских цехов, до (внезапно!) подземки.
Но когда я сел записывать это впечатление на бумаге, внезапно вспомнил ещё один свой цикличный сон. Знаете, такое бывает ощущение, когда точно понимаешь, что место тебе знакомо, оно было тут всегда, оно недалеко от города, где ты живёшь. Но выглядит оно как-то совершенно эпично. И самое главное, ты никак не можешь взять в толк, почему ты не был тут раньше. Ну, тут же нереально круто!
В общем, даже если не знаете, я уже примерно описал. Местечко, что мне снилось несколько раз, расположено за пределами моего родного городка на Крайнем Севере. Тундра, терриконы, и громадные здания, в которых никак не сосчитать количество этажей. И эта локация самым замечательным образом наложилась на холм с кавернами. Срослась, словно так всегда и было.
Главный герой - образ собирательный. Слепленный из характеров реальных наркоманов, с которыми мне приходилось общаться. Для понимания, в девяностых в Норильске с наркотиками была настоящая беда. В моём доме было шесть подъездов. В трёх из них продавали. Прямо с квартир, особо не скрываясь. Ширяться народ приходил в подъезды, в которых не жили барыги. В том числе и в мой. Когда хватало силёнок - гонял. Когда не хватало, молча проходил мимо, делая вид, что не замечаю ложки, закипающей над пламенем зажигалки. Нет, шприцы, как в песне "Заточки", под ногами не хрустели, но перманентно втыкались в дерматиновую обшивку одной из дверей. Так что предмет я знаю, писал по личному опыту.
Локационно действие происходит в Петрозаводске (и в аду, конечно), но мысленно я представлял убитые, запомоенные наркоманские притоны моего родного Кайеркана. Когда за окном вечный снег и стужа, они выглядели ещё депрессивнее, чем были на самом деле.
Обилие обсценной лексики обусловлено вокабуляром описываемой страты, к коей принадлежит наш герой. Да, я и так могу. Но люди, которые с придыханием восклицают, что истинное мастерство написать "то же самое, но без мата", могут сходить на мужской половой орган. Да, можно и без мата. Но это не тот рассказ. Язык - инструмент, и в этот раз для строительства мне потребовался отбойный молоток.
Тема любви протянулась естественно, как, на мой взгляд, единственная сила, способная вытащить человека из ада. Да, здесь можно вспомнить миф об Орфее и Эвридике, но когда я писал "Для всех", о нём думал меньше всего. Писал о любви, которая даже не вопреки, а просто существует, как стихия, даже когда нет никакого смысла. Ни в чём.
PS: Рассказ можно найти в сборнике "Беспредел", и это его единственное бумажное воплощение.
PPS: За рисунок отвечал "Кандинский". Надо сказать, получилось неплохо. Пусть и далеко не с первого раза.
#хоррор #ужасы #кожин #олегкожин #русскийхоррор
BY ШКАФ С КОШМАРАМИ Олег Кожин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
NEWS Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said.
from tw
