Начали важный разговор про левый уклон, без которого, как мне кажется, невозможно понять латиноамериканскую антропологию. А что это значит, что скрывается за наименованиями?
Часто какие-то важные для понимания вещи можно передать только зарисовками, «говорением около». Поэтому хочется добавлять штрихов.
Пожилая и очень чтимая преподавательница моей магистратуры, Мария Роса Нойфельд - важная фигура в становлении дисциплины в Аргентине. Давайте послушаем, как история её жизни рассказывает нам историю её страны.
Мария Роса из семьи немецких евреев, её родители уехали в Аргентину из нацисткой Германии. Дома говорили только на своем родном языке, то есть по-немецки. Мария Роса рассказывает, как она пришла в школу в качестве девочки «гринго» (латиноамериканцы с разными коннотациями называют так европейского вида иностранцев, «чужаков»), где впервые пришлось осваивать испанский.
В университете Буэнос-Айреса изучала социологию и антропологию. Мария Роса вспоминает, как очень обрадовалась своей первой антропологической оплачиваемой работе – нужно было сделать перевод с немецкого для кафедры. Когда наступил момент оплаты, преподаватель физической антропологии, немец по происхождению, спросил у Марии Росы ее фамилию для того, чтобы выписать чек.
- Neufeld. - Оканчивается на -d или -dt? - На -d. - А, вы – еврейка.
«Меня как будто обдало холодным душем». Дальше Мария Роса с другими студентами решила выяснить, что же это за интересный такой немецкий преподаватель. Ребята запросили данные израильского архива и выяснили из архивных газетных публикаций, что господин - никто иной как в прошлом министр образования нацисткой Австрии. Дальше эта активная группа студентов добилась его увольнения.
Часто думают, что, сбежав после в Аргентину нацисты или же итальянские фашисты тихо сидели и не отсвечивали, на самом же деле у них тут было много чего интересного, включая подпольные организации.
Мария Роса вспоминает, как приходила к одноклассникам в гости. Ребята вместе делали уроки, пили чай. А на столе у многих стоял портрет Дуче.
После военного переворота 1966 года в университете дела пошли совсем плохо. Если раньше университеты обладали полной автономией и не зависели от политического курса страны (это было достижение долгой борьбы за демократизацию академии), то с приходом к власти военных такие вот демократические святыни были немедленно попраны.
До сих пор во многие латиноамериканские университеты силовики заходить не могут, и именно поэтому там часто укрываются протестующие. Это такая основа основ. Но в тот исторический вечер, который потом окрестили «Ночь длинных дубинок» (La noche de los bastones largos), федеральная полиция вошла в университет. Их встретил декан факультета со словами «Как вы смеете, я все еще декан этого факультета». Силовики ответили ему хорошо знакомым нам способом – ударом дубинки по голове. Окровавленный декан поднялся и продолжил повторять свой вопрос, в ответ его продолжили избивать. Как и его коллег, и студентов. После массового насилия над преподавателями и студентами, разгрома лабораторий и библиотек, были задержаны около 400 человек. Это было началом массовых увольнений, отчислений, увольнялись целыми кафедрами, многие немедленно уезжали из страны.
После долгих лет сменяющих друг друга военных режимов, вернувшиеся в университет преподаватели антропологии обнаружили, что в их отсутствие на кафедре преподавалась, например, теория арийской расы.
Мария Роса вспоминает свою протестную молодость, как ночевали на улице, протестуя против войны во Вьетнаме, как уходили в подполье после изгнания из университета, как спешно уезжали из страны друзья. «Вот эту библиотеку мне оставил Эдуардо, он знал, что его уже ищут, и уехал в Мексику», вспоминает Мария Роса о своем друге, известном аргентинском антропологе, Эдуардо Менендесе.
Когда я проходила собеседование в магистратуру, Мария Роса сказала сразу: «Никакой исторической этнографии у нас тут нет, здесь политическая и социальная антропология».
Начали важный разговор про левый уклон, без которого, как мне кажется, невозможно понять латиноамериканскую антропологию. А что это значит, что скрывается за наименованиями?
Часто какие-то важные для понимания вещи можно передать только зарисовками, «говорением около». Поэтому хочется добавлять штрихов.
Пожилая и очень чтимая преподавательница моей магистратуры, Мария Роса Нойфельд - важная фигура в становлении дисциплины в Аргентине. Давайте послушаем, как история её жизни рассказывает нам историю её страны.
Мария Роса из семьи немецких евреев, её родители уехали в Аргентину из нацисткой Германии. Дома говорили только на своем родном языке, то есть по-немецки. Мария Роса рассказывает, как она пришла в школу в качестве девочки «гринго» (латиноамериканцы с разными коннотациями называют так европейского вида иностранцев, «чужаков»), где впервые пришлось осваивать испанский.
В университете Буэнос-Айреса изучала социологию и антропологию. Мария Роса вспоминает, как очень обрадовалась своей первой антропологической оплачиваемой работе – нужно было сделать перевод с немецкого для кафедры. Когда наступил момент оплаты, преподаватель физической антропологии, немец по происхождению, спросил у Марии Росы ее фамилию для того, чтобы выписать чек.
- Neufeld. - Оканчивается на -d или -dt? - На -d. - А, вы – еврейка.
«Меня как будто обдало холодным душем». Дальше Мария Роса с другими студентами решила выяснить, что же это за интересный такой немецкий преподаватель. Ребята запросили данные израильского архива и выяснили из архивных газетных публикаций, что господин - никто иной как в прошлом министр образования нацисткой Австрии. Дальше эта активная группа студентов добилась его увольнения.
Часто думают, что, сбежав после в Аргентину нацисты или же итальянские фашисты тихо сидели и не отсвечивали, на самом же деле у них тут было много чего интересного, включая подпольные организации.
Мария Роса вспоминает, как приходила к одноклассникам в гости. Ребята вместе делали уроки, пили чай. А на столе у многих стоял портрет Дуче.
После военного переворота 1966 года в университете дела пошли совсем плохо. Если раньше университеты обладали полной автономией и не зависели от политического курса страны (это было достижение долгой борьбы за демократизацию академии), то с приходом к власти военных такие вот демократические святыни были немедленно попраны.
До сих пор во многие латиноамериканские университеты силовики заходить не могут, и именно поэтому там часто укрываются протестующие. Это такая основа основ. Но в тот исторический вечер, который потом окрестили «Ночь длинных дубинок» (La noche de los bastones largos), федеральная полиция вошла в университет. Их встретил декан факультета со словами «Как вы смеете, я все еще декан этого факультета». Силовики ответили ему хорошо знакомым нам способом – ударом дубинки по голове. Окровавленный декан поднялся и продолжил повторять свой вопрос, в ответ его продолжили избивать. Как и его коллег, и студентов. После массового насилия над преподавателями и студентами, разгрома лабораторий и библиотек, были задержаны около 400 человек. Это было началом массовых увольнений, отчислений, увольнялись целыми кафедрами, многие немедленно уезжали из страны.
После долгих лет сменяющих друг друга военных режимов, вернувшиеся в университет преподаватели антропологии обнаружили, что в их отсутствие на кафедре преподавалась, например, теория арийской расы.
Мария Роса вспоминает свою протестную молодость, как ночевали на улице, протестуя против войны во Вьетнаме, как уходили в подполье после изгнания из университета, как спешно уезжали из страны друзья. «Вот эту библиотеку мне оставил Эдуардо, он знал, что его уже ищут, и уехал в Мексику», вспоминает Мария Роса о своем друге, известном аргентинском антропологе, Эдуардо Менендесе.
Когда я проходила собеседование в магистратуру, Мария Роса сказала сразу: «Никакой исторической этнографии у нас тут нет, здесь политическая и социальная антропология».
BY Латиноамериканская антропология
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from tw
