Продолжая тему «Самого ценного груза», пересмотрим один страшный фильм десятилетней давности – «Венская кровь» (2014, 8 мин, 18+).
Его сняли два 85-летних ветерана Загреб-фильма, Павао Штальтер (1929-2021) и Златко Бурек (1929-2018). Для обоих он стал последним в карьере. Фильм суггестивный и очень выразительный визуально.
Сарика, вдова австрийского офицера, респектабельная пожилая дама, отправляется в дом престарелых, принадлежащий венской еврейской общине. Но попадает на странное театральное представление, в котором прочитывается страшное будущее Сарики и ее соплеменников.
Почему кровь именно «венская»? И откуда тема зрелища? Оказывается, у всего этого есть объяснение, которое придает сюжету о Холокосте дополнительную глубину.
В самом конце 19 века в венском Карл-Театре шла оперетта «Венская кровь» (1899), составленная из оркестровых пьес Иоганна Штрауса. В ней была запутанная любовная интрига, которая разворачивалась на фоне большой политики – во время Венского конгресса 1815 года. И, конечно, была атмосфера имперской Вены и прославлялась «венская кровь», «полная силы, полная огня».
В 1942 году, в разгар Второй мировой, вышла самая известная киноадаптация оперетты – одноименный фильм Вилли Форста. Уже состоялся аншлюс Австрии, австрийская киноиндустрия была национализирована и должна была «воспевать благополучие Вены как части Великой Германии». Сам Форст впоследствии утверждал, что его фильмы о блестящей Вене, где много танцуют под музыку Штрауса, флиртуют и предаются веселью, были «молчаливым протестом»: «Я снимал свои самые австрийские фильмы в то время, когда Австрия перестала существовать». Сложно сказать, так ли это воспринималось в 1942 году, но «Венская кровь» позволяла зрителям закрыть глаза на ужасы настоящего и ненадолго поверить в то, что продолжается нормальная жизнь. Геббельс даже возмущался, что таких роскошных фильмов не снимают про Берлин – а хорошо бы, столица все-таки.
В фильме Штальтера и Бурека внешнее благополучие и развлечения, которым предается город, нарисованы в нарочито гротескных тонах. На улицах Вены – то ли автоматы, то ли ходячие мертвецы. Не случайно «Венская кровь» посвящена двум немецким художникам – Отто Диксу и Георгу Гроссу, их влияние легко обнаружить в визуальных решениях фильма. Оба, в терминах нацистской пропаганды, принадлежали к «дегенеративному искусству». Оба много экспериментировали с формой, воссоздавая страшную психологическую реальность современности, травму Первой мировой. Оба были пацифистами, но после прихода к власти нацистов избрали разные пути сопротивления – Гросс надолго уехал в США, а Дикс остался на родине, перебрался в деревню и ушел во «внутреннюю эмиграцию».
Ни Дикс, ни Гросс не писали отдельно трагедию Холокоста, но в их гротесках легко увидеть фон, на котором она стала возможной. Что и сделали – очень страшно и убедительно – два старых мастера Загреб-фильма.
Иллюстрации:
кадр из мультфильма «Венская кровь»;
Отто Дикс. Семь смертных грехов (1933);
Георг Гросс. Большой город (1916-1917).
Его сняли два 85-летних ветерана Загреб-фильма, Павао Штальтер (1929-2021) и Златко Бурек (1929-2018). Для обоих он стал последним в карьере. Фильм суггестивный и очень выразительный визуально.
Сарика, вдова австрийского офицера, респектабельная пожилая дама, отправляется в дом престарелых, принадлежащий венской еврейской общине. Но попадает на странное театральное представление, в котором прочитывается страшное будущее Сарики и ее соплеменников.
Почему кровь именно «венская»? И откуда тема зрелища? Оказывается, у всего этого есть объяснение, которое придает сюжету о Холокосте дополнительную глубину.
В самом конце 19 века в венском Карл-Театре шла оперетта «Венская кровь» (1899), составленная из оркестровых пьес Иоганна Штрауса. В ней была запутанная любовная интрига, которая разворачивалась на фоне большой политики – во время Венского конгресса 1815 года. И, конечно, была атмосфера имперской Вены и прославлялась «венская кровь», «полная силы, полная огня».
В 1942 году, в разгар Второй мировой, вышла самая известная киноадаптация оперетты – одноименный фильм Вилли Форста. Уже состоялся аншлюс Австрии, австрийская киноиндустрия была национализирована и должна была «воспевать благополучие Вены как части Великой Германии». Сам Форст впоследствии утверждал, что его фильмы о блестящей Вене, где много танцуют под музыку Штрауса, флиртуют и предаются веселью, были «молчаливым протестом»: «Я снимал свои самые австрийские фильмы в то время, когда Австрия перестала существовать». Сложно сказать, так ли это воспринималось в 1942 году, но «Венская кровь» позволяла зрителям закрыть глаза на ужасы настоящего и ненадолго поверить в то, что продолжается нормальная жизнь. Геббельс даже возмущался, что таких роскошных фильмов не снимают про Берлин – а хорошо бы, столица все-таки.
В фильме Штальтера и Бурека внешнее благополучие и развлечения, которым предается город, нарисованы в нарочито гротескных тонах. На улицах Вены – то ли автоматы, то ли ходячие мертвецы. Не случайно «Венская кровь» посвящена двум немецким художникам – Отто Диксу и Георгу Гроссу, их влияние легко обнаружить в визуальных решениях фильма. Оба, в терминах нацистской пропаганды, принадлежали к «дегенеративному искусству». Оба много экспериментировали с формой, воссоздавая страшную психологическую реальность современности, травму Первой мировой. Оба были пацифистами, но после прихода к власти нацистов избрали разные пути сопротивления – Гросс надолго уехал в США, а Дикс остался на родине, перебрался в деревню и ушел во «внутреннюю эмиграцию».
Ни Дикс, ни Гросс не писали отдельно трагедию Холокоста, но в их гротесках легко увидеть фон, на котором она стала возможной. Что и сделали – очень страшно и убедительно – два старых мастера Загреб-фильма.
Иллюстрации:
кадр из мультфильма «Венская кровь»;
Отто Дикс. Семь смертных грехов (1933);
Георг Гросс. Большой город (1916-1917).
group-telegram.com/multiclub/1756
Create:
Last Update:
Last Update:
Продолжая тему «Самого ценного груза», пересмотрим один страшный фильм десятилетней давности – «Венская кровь» (2014, 8 мин, 18+).
Его сняли два 85-летних ветерана Загреб-фильма, Павао Штальтер (1929-2021) и Златко Бурек (1929-2018). Для обоих он стал последним в карьере. Фильм суггестивный и очень выразительный визуально.
Сарика, вдова австрийского офицера, респектабельная пожилая дама, отправляется в дом престарелых, принадлежащий венской еврейской общине. Но попадает на странное театральное представление, в котором прочитывается страшное будущее Сарики и ее соплеменников.
Почему кровь именно «венская»? И откуда тема зрелища? Оказывается, у всего этого есть объяснение, которое придает сюжету о Холокосте дополнительную глубину.
В самом конце 19 века в венском Карл-Театре шла оперетта «Венская кровь» (1899), составленная из оркестровых пьес Иоганна Штрауса. В ней была запутанная любовная интрига, которая разворачивалась на фоне большой политики – во время Венского конгресса 1815 года. И, конечно, была атмосфера имперской Вены и прославлялась «венская кровь», «полная силы, полная огня».
В 1942 году, в разгар Второй мировой, вышла самая известная киноадаптация оперетты – одноименный фильм Вилли Форста. Уже состоялся аншлюс Австрии, австрийская киноиндустрия была национализирована и должна была «воспевать благополучие Вены как части Великой Германии». Сам Форст впоследствии утверждал, что его фильмы о блестящей Вене, где много танцуют под музыку Штрауса, флиртуют и предаются веселью, были «молчаливым протестом»: «Я снимал свои самые австрийские фильмы в то время, когда Австрия перестала существовать». Сложно сказать, так ли это воспринималось в 1942 году, но «Венская кровь» позволяла зрителям закрыть глаза на ужасы настоящего и ненадолго поверить в то, что продолжается нормальная жизнь. Геббельс даже возмущался, что таких роскошных фильмов не снимают про Берлин – а хорошо бы, столица все-таки.
В фильме Штальтера и Бурека внешнее благополучие и развлечения, которым предается город, нарисованы в нарочито гротескных тонах. На улицах Вены – то ли автоматы, то ли ходячие мертвецы. Не случайно «Венская кровь» посвящена двум немецким художникам – Отто Диксу и Георгу Гроссу, их влияние легко обнаружить в визуальных решениях фильма. Оба, в терминах нацистской пропаганды, принадлежали к «дегенеративному искусству». Оба много экспериментировали с формой, воссоздавая страшную психологическую реальность современности, травму Первой мировой. Оба были пацифистами, но после прихода к власти нацистов избрали разные пути сопротивления – Гросс надолго уехал в США, а Дикс остался на родине, перебрался в деревню и ушел во «внутреннюю эмиграцию».
Ни Дикс, ни Гросс не писали отдельно трагедию Холокоста, но в их гротесках легко увидеть фон, на котором она стала возможной. Что и сделали – очень страшно и убедительно – два старых мастера Загреб-фильма.
Иллюстрации:
кадр из мультфильма «Венская кровь»;
Отто Дикс. Семь смертных грехов (1933);
Георг Гросс. Большой город (1916-1917).
Его сняли два 85-летних ветерана Загреб-фильма, Павао Штальтер (1929-2021) и Златко Бурек (1929-2018). Для обоих он стал последним в карьере. Фильм суггестивный и очень выразительный визуально.
Сарика, вдова австрийского офицера, респектабельная пожилая дама, отправляется в дом престарелых, принадлежащий венской еврейской общине. Но попадает на странное театральное представление, в котором прочитывается страшное будущее Сарики и ее соплеменников.
Почему кровь именно «венская»? И откуда тема зрелища? Оказывается, у всего этого есть объяснение, которое придает сюжету о Холокосте дополнительную глубину.
В самом конце 19 века в венском Карл-Театре шла оперетта «Венская кровь» (1899), составленная из оркестровых пьес Иоганна Штрауса. В ней была запутанная любовная интрига, которая разворачивалась на фоне большой политики – во время Венского конгресса 1815 года. И, конечно, была атмосфера имперской Вены и прославлялась «венская кровь», «полная силы, полная огня».
В 1942 году, в разгар Второй мировой, вышла самая известная киноадаптация оперетты – одноименный фильм Вилли Форста. Уже состоялся аншлюс Австрии, австрийская киноиндустрия была национализирована и должна была «воспевать благополучие Вены как части Великой Германии». Сам Форст впоследствии утверждал, что его фильмы о блестящей Вене, где много танцуют под музыку Штрауса, флиртуют и предаются веселью, были «молчаливым протестом»: «Я снимал свои самые австрийские фильмы в то время, когда Австрия перестала существовать». Сложно сказать, так ли это воспринималось в 1942 году, но «Венская кровь» позволяла зрителям закрыть глаза на ужасы настоящего и ненадолго поверить в то, что продолжается нормальная жизнь. Геббельс даже возмущался, что таких роскошных фильмов не снимают про Берлин – а хорошо бы, столица все-таки.
В фильме Штальтера и Бурека внешнее благополучие и развлечения, которым предается город, нарисованы в нарочито гротескных тонах. На улицах Вены – то ли автоматы, то ли ходячие мертвецы. Не случайно «Венская кровь» посвящена двум немецким художникам – Отто Диксу и Георгу Гроссу, их влияние легко обнаружить в визуальных решениях фильма. Оба, в терминах нацистской пропаганды, принадлежали к «дегенеративному искусству». Оба много экспериментировали с формой, воссоздавая страшную психологическую реальность современности, травму Первой мировой. Оба были пацифистами, но после прихода к власти нацистов избрали разные пути сопротивления – Гросс надолго уехал в США, а Дикс остался на родине, перебрался в деревню и ушел во «внутреннюю эмиграцию».
Ни Дикс, ни Гросс не писали отдельно трагедию Холокоста, но в их гротесках легко увидеть фон, на котором она стала возможной. Что и сделали – очень страшно и убедительно – два старых мастера Загреб-фильма.
Иллюстрации:
кадр из мультфильма «Венская кровь»;
Отто Дикс. Семь смертных грехов (1933);
Георг Гросс. Большой город (1916-1917).
BY Дети Фантоша | Анимация для всех
Share with your friend now:
group-telegram.com/multiclub/1756