И Корпорация нашла выход. Сегодня они не спорят о нужности или не нужности суда присяжных (зачем лишать общество «бриллиантового сна»!) - они научились управлять этими процессами именно в интересах Корпорации. Я докажу это утверждение на примере анализа одного конкретного уголовного дела, рассмотренного в этом году Мытищинским городским судом в отношении Климова Вячеслава Владимировича, молодого талантливого математика - специалиста в области искусственного интеллекта, обвинённого в убийстве им своей родной сестры (27 лет) на почве ... политического спора о том, кого изберут американцы своим президентом Байдена или Трампа. Сам мотив убийства настолько притянут за уши, что сразу же вспоминается момент из фильма «Покаяние», где группу грузин осудили за попытку подрыва советской власти путём рытья туннеля из Тбилиси в Бомбей. Однако, как такое могло произойти, если присяжные должны давать оценку только факту? И как можно безнаказанно управлять присяжными? Оказывается можно. Для начала давайте сначала обратимся к обычной формальной логике - для того чтобы судить о факте, необходимо хотя бы изучить этот факт. Но в соответствии с правовым формализмом, в юриспруденции факт существует только тогда, когда он не столько существует в реальности, сколько, главное, признан судом в качестве доказательства. А отсюда и вывод - нет процессуально установленного доказательства, значит нет и факта. И найденный в лесу труп человека не будет считаться убитым, до тех пор, пока судмедэкспертиза не скажет своего слова о насильственных причинах смерти. Вот тогда и будет установлен юридический факт - убийство. И в криминалистике таких доказательственных фактов бывает великое множество. И только анализ всех фактов позволяет достаточно достоверно установить убийцу. И именно эти факты и должны оценить присяжные заседатели. Но, чтобы обуздать их желание вдумываться и оценивать эти факты, отцы-законодатели предусмотрели некий «клапан безопасности», предусмотрев некоторые ограничения. В частности, чего не должны знать присяжные Среди множества ограничений напомню только несколько, наиболее одиозных: стороны не вправе в присутствии присяжных заседателей оспаривать или подвергать сомнению законность получения допустимых доказательств, высказывать своё мнению о недостатках проведённого предварительного следствия по делу, при допросе свидетелей, подсудимого задавать вопросы, касающиеся законности и процедуры производства, следственных действий и получения доказательств, о действиях следователя прокурора при расследовании уголовного дела, ссылаться на обстоятельства произведённых следственных действий и получение доказательств, в том числе о добровольности дачи показаний, говорить о необходимости оправдания подсудимого за отсутствие его действия в составе преступления, при допросе свидетелей, подсудимого задавать вопросы касающиеся законности и процедуры производства следственных действий получения доказательств, сообщать присяжным заседателям о нарушении прав подсудимого, потерпевшего, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства. Как видим круг этих ограничений довольно широк. Выделим из них главные - нельзя говорить присяжным о том, что к подсудимому на следствии применялись пытки; нельзя критиковать следователя и говорить о выявленных ошибках или, тем более, о злоупортеблениях следователя при проведении следственных действий; нельзя говорить о необходимости оправдания подсудимого и самое главное, нельзя говорить о том, что в процессе следствия нарушались права обвиняемого. процесса - какие доказательства предъявлять присяжным, са какие нет - определяет исключительно судья. Вот так судьи факта стали заложниками процедуры представления этих фактов и тем самым была погублена главная идея не только суда присяжных, но всего уголовного процесса - его состязательность.
И Корпорация нашла выход. Сегодня они не спорят о нужности или не нужности суда присяжных (зачем лишать общество «бриллиантового сна»!) - они научились управлять этими процессами именно в интересах Корпорации. Я докажу это утверждение на примере анализа одного конкретного уголовного дела, рассмотренного в этом году Мытищинским городским судом в отношении Климова Вячеслава Владимировича, молодого талантливого математика - специалиста в области искусственного интеллекта, обвинённого в убийстве им своей родной сестры (27 лет) на почве ... политического спора о том, кого изберут американцы своим президентом Байдена или Трампа. Сам мотив убийства настолько притянут за уши, что сразу же вспоминается момент из фильма «Покаяние», где группу грузин осудили за попытку подрыва советской власти путём рытья туннеля из Тбилиси в Бомбей. Однако, как такое могло произойти, если присяжные должны давать оценку только факту? И как можно безнаказанно управлять присяжными? Оказывается можно. Для начала давайте сначала обратимся к обычной формальной логике - для того чтобы судить о факте, необходимо хотя бы изучить этот факт. Но в соответствии с правовым формализмом, в юриспруденции факт существует только тогда, когда он не столько существует в реальности, сколько, главное, признан судом в качестве доказательства. А отсюда и вывод - нет процессуально установленного доказательства, значит нет и факта. И найденный в лесу труп человека не будет считаться убитым, до тех пор, пока судмедэкспертиза не скажет своего слова о насильственных причинах смерти. Вот тогда и будет установлен юридический факт - убийство. И в криминалистике таких доказательственных фактов бывает великое множество. И только анализ всех фактов позволяет достаточно достоверно установить убийцу. И именно эти факты и должны оценить присяжные заседатели. Но, чтобы обуздать их желание вдумываться и оценивать эти факты, отцы-законодатели предусмотрели некий «клапан безопасности», предусмотрев некоторые ограничения. В частности, чего не должны знать присяжные Среди множества ограничений напомню только несколько, наиболее одиозных: стороны не вправе в присутствии присяжных заседателей оспаривать или подвергать сомнению законность получения допустимых доказательств, высказывать своё мнению о недостатках проведённого предварительного следствия по делу, при допросе свидетелей, подсудимого задавать вопросы, касающиеся законности и процедуры производства, следственных действий и получения доказательств, о действиях следователя прокурора при расследовании уголовного дела, ссылаться на обстоятельства произведённых следственных действий и получение доказательств, в том числе о добровольности дачи показаний, говорить о необходимости оправдания подсудимого за отсутствие его действия в составе преступления, при допросе свидетелей, подсудимого задавать вопросы касающиеся законности и процедуры производства следственных действий получения доказательств, сообщать присяжным заседателям о нарушении прав подсудимого, потерпевшего, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства. Как видим круг этих ограничений довольно широк. Выделим из них главные - нельзя говорить присяжным о том, что к подсудимому на следствии применялись пытки; нельзя критиковать следователя и говорить о выявленных ошибках или, тем более, о злоупортеблениях следователя при проведении следственных действий; нельзя говорить о необходимости оправдания подсудимого и самое главное, нельзя говорить о том, что в процессе следствия нарушались права обвиняемого. процесса - какие доказательства предъявлять присяжным, са какие нет - определяет исключительно судья. Вот так судьи факта стали заложниками процедуры представления этих фактов и тем самым была погублена главная идея не только суда присяжных, но всего уголовного процесса - его состязательность.
BY Мысловский Евгений
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS.
from tw
