Новый мир

Евгений Бунимович. «В литературе опять увидели опасность». Беседу вел Борис Кутенков. — «Формаслов», 2024, 15 сентября.

«Случай Кирилла Ковальджи, конечно, уникальный. Я размышлял, откуда возник этот феномен. Думаю, что в том числе сказались особенности его биографии: то, что он родился не в Советском Союзе, а в Бессарабии, жил в Белгороде-Днестровском, который был бесконечно космополитичным городом, переходил из рук в руки — то Турция, то Россия, то Румыния, то еще кто-то… Он понимал, что жизнь бывает разная, может быть и другая. Нам, родившимся и жившим при советской власти, казалось, что это навсегда, другой жизни быть не может. Но, как говорится, „это было навсегда, пока не кончилось”. Но в те времена, когда Кирилл на студии, на обсуждении какой-то очередной подборки стихов говорил: „Ну вот когда будет книжка, я бы поставил это стихотворение в начало, а это уже ближе к финалу…” <...> Я как-то сказал ему довольно резко: „Ну зачем вы так? Какие книжки, если ни у кого ни строчки не напечатано и напечатано быть не может?”    И он спокойно, невозмутимо ответил: „Ну что вы, Женя, увидите — у всех у вас будут и книжки, и премии”».

«В нем [Ковальджи] была, как мне кажется, некая скрытая обида на неупоминания впоследствии. Каждый поэт — существо эгоцентричное, вселенная с центром в себе самом. Студийцы — не исключение. И то, что Кирилл сделал для нас, в должной мере, думаю, не оценено».


Рубрика "Периодика" (составитель А. Василевский): https://nm1925.ru/articles/?heading=12892

www.group-telegram.com/tw/nmir1925.com/6640

342 viewsJan 15 at 07:42

Евгений Бунимович. «В литературе опять увидели опасность». Беседу вел Борис Кутенков. — «Формаслов», 2024, 15 сентября.

«Случай Кирилла Ковальджи, конечно, уникальный. Я размышлял, откуда возник этот феномен. Думаю, что в том числе сказались особенности его биографии: то, что он родился не в Советском Союзе, а в Бессарабии, жил в Белгороде-Днестровском, который был бесконечно космополитичным городом, переходил из рук в руки — то Турция, то Россия, то Румыния, то еще кто-то… Он понимал, что жизнь бывает разная, может быть и другая. Нам, родившимся и жившим при советской власти, казалось, что это навсегда, другой жизни быть не может. Но, как говорится, „это было навсегда, пока не кончилось”. Но в те времена, когда Кирилл на студии, на обсуждении какой-то очередной подборки стихов говорил: „Ну вот когда будет книжка, я бы поставил это стихотворение в начало, а это уже ближе к финалу…” <...> Я как-то сказал ему довольно резко: „Ну зачем вы так? Какие книжки, если ни у кого ни строчки не напечатано и напечатано быть не может?”    И он спокойно, невозмутимо ответил: „Ну что вы, Женя, увидите — у всех у вас будут и книжки, и премии”».

«В нем [Ковальджи] была, как мне кажется, некая скрытая обида на неупоминания впоследствии. Каждый поэт — существо эгоцентричное, вселенная с центром в себе самом. Студийцы — не исключение. И то, что Кирилл сделал для нас, в должной мере, думаю, не оценено».


Рубрика "Периодика" (составитель А. Василевский): https://nm1925.ru/articles/?heading=12892

BY Новый мир