pavle

​​«Падение империи» / «Гражданская война»
Часть 2.

В сущности, фильм Алекса Гарланда состоит из двух разных частей.

Первая – это роуд-муви. Такой не самый увлекательный и не самый интересный роуд-муви. Несколько фотожурналистов на закате гражданской войны сели в машину и поехали в Белый дом, чтобы взять интервью у президента и сфотографировать его. Но нужно поторопиться. Скоро президента убьют солдаты армии сопротивления. И никакого тебе эксклюзива.

Роуд-муви концептуально требует хорошо прописанных и интересных персонажей. В противном случае, живые люди станут едва отличимыми от бездушных нпс, которые перемещаются из точки «А» в точку Б», чтобы потом очутиться в точке «В». У «Гражданской войны» герои именно такие – бездушные, безликие, карикатурные воплотители злой воли демиурга Гарланда. Мудрые деды, комичные страдальцы, ледяная женщина с болью внутри, наивный ребенок – все тут, все на месте. И все они катаются по идеально ровным дорогам, среди лесов, небоскребов и пригородных двухэтажных райончиков. А над головой летают бомбы.

Война все-таки.

И вторая часть «Гражданской войны» – это, собственно, война.

Я неоднократно на просторах этого широко известного в узких кругах блога говорил о том, что выискивание больших нарративов и героических сюжетов в войне – это плохой подход. Таким образом война нормализуется, становясь плацдармом для муштровки всевозможных технических и сценарных изысканий. Да и представление о войне, как о большом, величественном нарративе противостояния добра со злом исключает из формулы самый важный аспект любой войны – тотальное расчеловечивание, что ровным слоем ложится на повседневность, которой война по прошествии времени становится. БПЛА, врезающиеся в заводы, будничные рассуждения о грядущей мобилизации, новостные заголовки об очередных смертях от ударов по жилым домам, ежесекундные появления новых высказываний о революционерах и бандитах, жизнь, смерть, поиск врагов, потеря друзей – все это всегда, с небольшими разночтениями, со временем становится смутным фоном. Аутично-невзаимное время.

В «Гражданской войне» у Гарланда прекрасно получилось обрисовать, оформить вот эту военную повседневность, – с полиэтиленом вместо восприятия, робкой абстракцией вместо реального ужаса – в рамках которой герои существуют. Президент заунывно вещает с экрана про неминуемую победу, люди обедают, сидя на капоте внедорожника и смотрят, как на горизонте летят снаряды, а тем временем дружные соседи с разными взглядами внезапно осознают необходимость устранить инакомыслие друг в друге.

Если в той части, где необходимо прописывать персонажей для их успешного взаимодействия от Гарланда требовалось то самое «простое человеческое», которое он по пути успешно растерял. То вот в описании войны «простое человеческое» могло только помешать, ибо риск споткнуться и провалиться в выискивание неких романтических/добрых/живых сюжетов – весьма велик. Абстрагировавшийся Гарланд успешно избежал этих провалов, собрав контрастную мозаику расчеловечивания, что находит свое проявление в самых разных ситуациях.

///

За последние несколько лет формат чувственности значительно изменился. Да и мир тоже. «Гражданская война» Гарланда становится значимым артефактом этого времени, – бесчувственным, пластмассовым объективом, смотрящим на реальность – не осуждающим, не сострадающим, просто фиксирующим.

Нынче регулярно возникают нелепые формулировки по типу «ВАЖНОЕ КИНО»/ «ВАЖНАЯ КНИГА» / «НЕОБХОДИМАЯ ПЕСНЯ» – люди отчаянно выискивают последние остатки прошлых эмоций и пытаются наложить их на настоящее. Как дети радуются незначительным находкам и бегут всем вокруг показывать. Взрослые улыбаются, хвалят, гладят по голове. А завтра ребенок найдет новое незначительное, но ВАЖНОЕ. А взрослые снова похвалят.

Поэтому не очень хочу говорить о важности «Гражданской войны», хотя это, безусловно, большой и знаковый фильм. Оно просто достаточно настоящее и мне этого с лихвой хватило.

www.group-telegram.com/tw/pavleblog.com/686

2.1K viewsedited  Apr 13 at 13:54

​​«Падение империи» / «Гражданская война»
Часть 2.

В сущности, фильм Алекса Гарланда состоит из двух разных частей.

Первая – это роуд-муви. Такой не самый увлекательный и не самый интересный роуд-муви. Несколько фотожурналистов на закате гражданской войны сели в машину и поехали в Белый дом, чтобы взять интервью у президента и сфотографировать его. Но нужно поторопиться. Скоро президента убьют солдаты армии сопротивления. И никакого тебе эксклюзива.

Роуд-муви концептуально требует хорошо прописанных и интересных персонажей. В противном случае, живые люди станут едва отличимыми от бездушных нпс, которые перемещаются из точки «А» в точку Б», чтобы потом очутиться в точке «В». У «Гражданской войны» герои именно такие – бездушные, безликие, карикатурные воплотители злой воли демиурга Гарланда. Мудрые деды, комичные страдальцы, ледяная женщина с болью внутри, наивный ребенок – все тут, все на месте. И все они катаются по идеально ровным дорогам, среди лесов, небоскребов и пригородных двухэтажных райончиков. А над головой летают бомбы.

Война все-таки.

И вторая часть «Гражданской войны» – это, собственно, война.

Я неоднократно на просторах этого широко известного в узких кругах блога говорил о том, что выискивание больших нарративов и героических сюжетов в войне – это плохой подход. Таким образом война нормализуется, становясь плацдармом для муштровки всевозможных технических и сценарных изысканий. Да и представление о войне, как о большом, величественном нарративе противостояния добра со злом исключает из формулы самый важный аспект любой войны – тотальное расчеловечивание, что ровным слоем ложится на повседневность, которой война по прошествии времени становится. БПЛА, врезающиеся в заводы, будничные рассуждения о грядущей мобилизации, новостные заголовки об очередных смертях от ударов по жилым домам, ежесекундные появления новых высказываний о революционерах и бандитах, жизнь, смерть, поиск врагов, потеря друзей – все это всегда, с небольшими разночтениями, со временем становится смутным фоном. Аутично-невзаимное время.

В «Гражданской войне» у Гарланда прекрасно получилось обрисовать, оформить вот эту военную повседневность, – с полиэтиленом вместо восприятия, робкой абстракцией вместо реального ужаса – в рамках которой герои существуют. Президент заунывно вещает с экрана про неминуемую победу, люди обедают, сидя на капоте внедорожника и смотрят, как на горизонте летят снаряды, а тем временем дружные соседи с разными взглядами внезапно осознают необходимость устранить инакомыслие друг в друге.

Если в той части, где необходимо прописывать персонажей для их успешного взаимодействия от Гарланда требовалось то самое «простое человеческое», которое он по пути успешно растерял. То вот в описании войны «простое человеческое» могло только помешать, ибо риск споткнуться и провалиться в выискивание неких романтических/добрых/живых сюжетов – весьма велик. Абстрагировавшийся Гарланд успешно избежал этих провалов, собрав контрастную мозаику расчеловечивания, что находит свое проявление в самых разных ситуациях.

///

За последние несколько лет формат чувственности значительно изменился. Да и мир тоже. «Гражданская война» Гарланда становится значимым артефактом этого времени, – бесчувственным, пластмассовым объективом, смотрящим на реальность – не осуждающим, не сострадающим, просто фиксирующим.

Нынче регулярно возникают нелепые формулировки по типу «ВАЖНОЕ КИНО»/ «ВАЖНАЯ КНИГА» / «НЕОБХОДИМАЯ ПЕСНЯ» – люди отчаянно выискивают последние остатки прошлых эмоций и пытаются наложить их на настоящее. Как дети радуются незначительным находкам и бегут всем вокруг показывать. Взрослые улыбаются, хвалят, гладят по голове. А завтра ребенок найдет новое незначительное, но ВАЖНОЕ. А взрослые снова похвалят.

Поэтому не очень хочу говорить о важности «Гражданской войны», хотя это, безусловно, большой и знаковый фильм. Оно просто достаточно настоящее и мне этого с лихвой хватило.

BY pavle