Влюбляюсь нещадно, вещаю на каждый чат. Врываюсь, отчаянный, как адмирал Колчак, в размеренность марта. Печаль моя — с Запада на Камчат имперская карта. Это же я вам чаечкой пел, на руках качал, чаем отпаивал, заговаривал ваши бледные глотки, жидкие ваши ревущие сушил веки,
чаял с вами воскресения мёртвых и жизни будущаго века.
Это же я вам полночные расписные ткал говорилки, что на шрамах хрущёвок вырастут маргаритки, что разлука — всего лишь точечка в атмосфере или над буковкой древнерусского языка, что Судзŷмэ однажды закроет двери и поцелует штурмовика, и горячая голова на двухмерные упадёт колени.
Это я вам втирал про преемственность поколений, обнимая памятник Ленину в рассыпающемся, убогом городо-дне, веруя, веруя, веруя в Царствие Божие на Земле, наблюдая, как ввинчиваются в небо корпоративные стеклобашни. И мы идём такие нелепые, такие красивые, всепрощающие.
Идём зá руку, идём зá реку, идём в Арктику, идём в Африку, куда глазки глядят ордынские наши большущие, анимешные, через паспорты да прописки, да души грешные —
потому что всё переточится, перехочется, всё растает в мартовском мыле, в красной воде. А мы не закончимся, мы не заканчиваемся нигде.
Влюбляюсь нещадно, вещаю на каждый чат. Врываюсь, отчаянный, как адмирал Колчак, в размеренность марта. Печаль моя — с Запада на Камчат имперская карта. Это же я вам чаечкой пел, на руках качал, чаем отпаивал, заговаривал ваши бледные глотки, жидкие ваши ревущие сушил веки,
чаял с вами воскресения мёртвых и жизни будущаго века.
Это же я вам полночные расписные ткал говорилки, что на шрамах хрущёвок вырастут маргаритки, что разлука — всего лишь точечка в атмосфере или над буковкой древнерусского языка, что Судзŷмэ однажды закроет двери и поцелует штурмовика, и горячая голова на двухмерные упадёт колени.
Это я вам втирал про преемственность поколений, обнимая памятник Ленину в рассыпающемся, убогом городо-дне, веруя, веруя, веруя в Царствие Божие на Земле, наблюдая, как ввинчиваются в небо корпоративные стеклобашни. И мы идём такие нелепые, такие красивые, всепрощающие.
Идём зá руку, идём зá реку, идём в Арктику, идём в Африку, куда глазки глядят ордынские наши большущие, анимешные, через паспорты да прописки, да души грешные —
потому что всё переточится, перехочется, всё растает в мартовском мыле, в красной воде. А мы не закончимся, мы не заканчиваемся нигде.
(2024) #стихи
BY Семён Пегов | Дней стих пег
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted.
from tw
