К 2030 году экономический эффект от внедрения генеративного искусственного интеллекта в странах БРИКС+ может достичь 350–600 млрд долларов. При этом почти 20% этой суммы обеспечит банковская отрасль. Наиболее популярные решения в этой сфере – клиентская поддержка, персонализация маркетинговых кампаний, интеграция в базы данных для упрощения доступа к информации.
Парадокс низких ожиданий
Однако сегодня СТО большинства финорганизаций, работающих с генИИ, планируют получить эффект для EBITDA в размере 1%, а инвестиции в ИИ в банковской сфере остаются в несколько раз меньше, чем у других технологических компаний. Так, в России лишь 45% банков готовы потратить на генеративный ИИ более 3% IТ-бюджета, а в Китае, Бразилии, ОАЭ и Саудовской Аравии данный показатель выше 70%.
Для того чтобы генеративный ИИ стал настоящим драйвером роста, банки должны перейти от узких экспериментов к системным решениям и начать адаптировать свои бизнес-процессы к новым технологиям. Но для этого пока не хватает корректировки законодательства о персональных данных и переосмысления подхода к банковской тайне.
К 2030 году экономический эффект от внедрения генеративного искусственного интеллекта в странах БРИКС+ может достичь 350–600 млрд долларов. При этом почти 20% этой суммы обеспечит банковская отрасль. Наиболее популярные решения в этой сфере – клиентская поддержка, персонализация маркетинговых кампаний, интеграция в базы данных для упрощения доступа к информации.
Парадокс низких ожиданий
Однако сегодня СТО большинства финорганизаций, работающих с генИИ, планируют получить эффект для EBITDA в размере 1%, а инвестиции в ИИ в банковской сфере остаются в несколько раз меньше, чем у других технологических компаний. Так, в России лишь 45% банков готовы потратить на генеративный ИИ более 3% IТ-бюджета, а в Китае, Бразилии, ОАЭ и Саудовской Аравии данный показатель выше 70%.
Для того чтобы генеративный ИИ стал настоящим драйвером роста, банки должны перейти от узких экспериментов к системным решениям и начать адаптировать свои бизнес-процессы к новым технологиям. Но для этого пока не хватает корректировки законодательства о персональных данных и переосмысления подхода к банковской тайне.
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from tw
