#Налоги

Масштабный аудит ФНС выявил одну из самых разрушительных для бюджета схем — дробление бизнеса в логистике. Крупные автоперевозчики создают цепочки из десятков «технических» компаний, переводят сотрудников на УСН и массово выводят обороты, занижая НДС на 90–99%. Только три примера — «Агро-Авто», «Сельта» и петербургские группы — дали доначисления свыше 1,7 млрд рублей. Всего в поле зрения более 440 фирм, но это лишь верхушка айсберга.

Экономические последствия — системные. Потери бюджета от таких схем в масштабах отрасли уже оцениваются до 900 млрд рублей в год. Это ресурсы, которых остро не хватает для модернизации инфраструктуры, поддержки добросовестных перевозчиков и налоговой стабилизации. Демпинг со стороны техничек подрывает конкурентную среду, снижает инвестиционную привлекательность сектора и создает иллюзию рентабельности за счёт налоговой эрозии.

Чтобы остановить обескровливание, необходима системная трансформация: ужесточение контроля над бенефициарами, цифровая прозрачность, ограничение офшорных схем и налоговые стимулы к консолидации. В условиях переходного экономического периода дисциплина в логистике — это не только вопрос справедливости, но и стратегической устойчивости экономики.

Юг России сталкивается с прямыми экономическими потерями в аграрном секторе: засуха в зерновых районах обнуляет до 90 % урожая, нашествие саранчи уничтожает посевы в Астраханской области. В этих условиях себестоимость резко растёт, а кредитная нагрузка делает хозяйства уязвимыми к кассовым разрывам. В зоне риска — преимущественно малые и средние производители, чья рентабельность уже ограничена из-за цен на технику, топливо и семена.

Отсутствие эффективных превентивных мер, таких как водные сбросы и авиапрофилактика, демонстрирует разрыв между региональным управлением и требованиями агротехнологической среды. Оперативное введение режимов ЧС открывает доступ к страховой компенсации и отсрочкам, но не решает проблемы источников модернизации.

Требуется пересмотр кредитных и налоговых инструментов, технологических субсидий и регионального планирования. В противном случае регионы юга будут ежегодно терять хозяйства, рабочие места и внутреннюю продовольственную опору.

#Криптовалюты

A7A5 — рублёвый стейблкоин, созданный для трансграничных расчётов, за четыре месяца обеспечил движение $9,3 млрд через криптобиржу Grinex в Киргизии. Он обеспечивает мост от рублей к USDT, обходя SWIFT и западные ограничения. Формально обеспечен депозитами в Промсвязьбанке, стейблкоин по факту выполняет функцию параллельного платёжного канала для бизнеса и импорта.

Схема построена как криптоаналог традиционного банка: фиксированные курсы, рабочие часы по московскому времени, синхронные потоки. Эта инфраструктура возникла на фоне закрытия Garantex и представляет собой попытку создать устойчивую альтернативу с высоким уровнем анонимности и управляемости.

С экономической точки зрения, проект снижает транзакционные издержки и зависимости от внешних платёжных систем. Это усиливает финансовую автономию в условиях санкционного давления. Однако создаёт и вызовы — размытие налогового контроля, риски криминализации, использование для политических и неофициальных операций.

Формирующийся крипторублёвый коридор становится экономически значимым, особенно для серого импорта. Вопрос — будет ли он интегрирован в регулируемую среду или сохранит статус внеофициального инструмента для теневых платежей.

Решение Китая вернуться к переговорам по «Силе Сибири – 2» формируется не из рыночной выгоды, а из стратегического дефицита. Угроза закрытия Ормузского пролива и торговая война с США резко сократили устойчивость газового импорта КНР. В этой конфигурации российский трубопровод получает статус структурной опоры энергобезопасности, а не просто одного из маршрутов.

Позиция Пекина смещается: снижение цены и доля в собственности уступают место потребности в гарантированном ресурсе. При этом Москва получает уникальное окно — встроиться в модель китайской энергетической страховки. Но вместе с этим возрастает зависимость от единственного крупного покупателя и риски асимметричного давления на условиях контракта.

Для России это означает не рост доходности, а трансформацию экспортной модели: из глобальной в континентально-ориентированную, с жёсткой привязкой к одной экономике. В краткосрочном горизонте — выгода. В стратегическом — ограничение гибкости и уязвимость к требованиям китайской стороны.

#Инфляция

Цены в потребительской корзине продолжают демонстрировать разнонаправленную динамику: недельная инфляция в России с 3 по 9 июня составила 0,04%, согласно данным Росстата. За этой на первый взгляд стабильной цифрой — типичная для летнего периода коррекция на рынке овощей и сезонные колебания спроса.

Морковь подорожала на 3,3%, что может быть связано с исчерпанием запасов предыдущего урожая и переходом на поставки нового — традиционно более дорогого — урожая. При этом капуста, картофель и помидоры подешевели на 2–3% на фоне поступления свежей продукции. Такие движения цен — индикатор нормального сезонного цикла, а не сбоев в системе.

Снижение цен на яйца (–2,4%) и бытовую технику (–1,1%) может указывать на охлаждение потребительского спроса и нацеленность ритейлеров на стимулирование продаж. По оценке Минэкономразвития, в сегменте непродовольственных товаров также зафиксировано снижение цен — на 0,02%.

На этом фоне совокупная инфляция с начала июня составила 0,12%, с начала года — 3,68%, что укладывается в рамки прогнозируемых показателей. Текущая ценовая динамика показывает, что баланс спроса и предложения остается под контролем, а корректировки в потребительской корзине отражают скорее особенности логистики и сезонности, чем макроэкономические риски.

#Внешэконом

На фоне глобального замедления роста, долговых кризисов и сжатия бюджетов развития, мировая экономика сталкивается с парадоксом: стремительная концентрация богатства в руках 1% населения сопровождается системным обеднением публичного сектора. Согласно свежему докладу Oxfam, с 2015 года чистые активы этой группы выросли на $33,9 трлн — это эквивалент 22-кратного увеличения глобального прожиточного минимума. Параллельно — крупнейшее за полвека сокращение гуманитарной помощи от стран G7.

Рост частного капитала в условиях стагнации общественного богатства — структурный сбой. С 1995 года частные активы увеличились на $342 трлн, тогда как общественные — лишь на $44 трлн. Государства, особенно с низкими доходами, оказываются в ловушке долговой зависимости, тратя на обслуживание займов больше, чем на базовые социальные функции. Механизмы перераспределения — через налогообложение сверхдоходов или реструктуризацию долгов — работают всё слабее, тогда как запрос на них — растёт: 90% опрошенных по всему миру выступают за налоговую реформу в пользу социальной сферы и климата.

Экономический перекос несёт риски и для глобальной стабильности, и для технологического баланса. Переток капитала из публичного сектора в частный ослабляет инновационные и институциональные потенциалы государств, в том числе на глобальном Юге. Россия в этой ситуации находится вне эпицентра, но тренд усиливает необходимость внутренней экономической суверенизации — чтобы не попасть в полосу дефицита, аналогичного западным деинвестированным секторам.

#Анализ

Информация о возможной сделке между Shell и BP, которая могла бы стать крупнейшей за последние десятилетия в нефтяной отрасли, оказалась несостоятельной: Shell официально опровергла намерение поглотить британского конкурента. Несмотря на сообщения в WSJ о предварительных переговорах, компания заявила об отсутствии каких-либо обсуждений по слиянию.

Отказ Shell от поглощения BP, несмотря на резонанс в деловой прессе, — не просто срыв крупнейшей сделки в нефтяной отрасли за последнее поколение, а маркер более глубокой трансформации, где корпоративная стратегия всё чаще уступает место институциональной сдержанности и политико-экономическим ограничениям.

Shell, демонстрируя приверженность модели сохранения капитала, фокусируется на устойчивости и акционерной доходности, а не на агрессивной экспансии. BP, переживающая внутреннюю перестройку и отход от ESG-повестки, пока не выглядит интеграционно готовой. Эти разнонаправленные траектории указывают на общую тенденцию: крупные транснациональные сделки в секторе ископаемой энергетики становятся маловероятными — не из-за отсутствия интереса, а из-за роста внешнего давления.

На фоне этого усиливается роль государства как регулятора темпов и масштабов энергетической консолидации. Европейские власти, находящиеся в положении геоэкономической уязвимости, едва ли готовы санкционировать появление ещё одного корпоративного гиганта с потенциалом ценового влияния. Прежняя логика "слияний ради глобального доминирования" сменяется страхом перед олигополией в условиях энергетической турбулентности.

Срыв сделки Shell–BP — это симптом: глобальный рынок нефти вступает в фазу баланса сил не между компаниями, а между моделями управления. Россия может предложить альтернативный вектор — основанный не на временных сделках, а на системной реконфигурации энергетической архитектуры с прицелом на стратегическую автономию.

#Цифровизация

Расчётная инфраструктура трансграничной торговли переживает скрытую, но значимую трансформацию. Комиссии за переводы из России за рубеж сократились с 4–5% до 2% — и это уже не просто вопрос удобства платежей, а фактор конкурентоспособности экономики.

Для малого и среднего бизнеса — это долгожданный передых: ранее комиссия могла съедать рентабельность закупок и платежей, теперь — высвобождаются средства на логистику, маркетинг или снижение конечных цен. Для электронной коммерции, маркетплейсов, сферы B2B и B2C-услуг — стимул для масштабирования операций без риска удорожания трансграничных расчётов.

Удешевление международных транзакций также создаёт благоприятную среду для экспорта: особенно в нишах, где маржа невелика и высокие комиссии раньше были барьером. Снижение издержек на расчёты снижает точку безубыточности и повышает гибкость ценообразования.

Это не финал, а переходный этап к следующей стадии — формированию российской цифровой платёжной инфраструктуры нового поколения, интегрированной, API-ориентированной, с упрощённым доступом к международным расчётам. Именно она станет инструментом повышения мобильности капитала и поддержки торговых потоков в условиях новой экономической географии.

#Прогноз

Доллар в просадке: окно для переоценки глобального валютного баланса

Индекс доллара (DXY) опустился к значениям марта 2022 года, зафиксировав уровни около 97 пунктов. Это движение отражает не только динамику процентных ставок ФРС и данные по инфляции, но и системные изменения в архитектуре глобального доверия. Валютное доминирование США больше не воспринимается как безальтернативное.

Ключевые векторы:

— Геоэкономическая коррекция: ослабление доллара стало результатом давления на дефицит бюджета США, снижения спроса на трежерис, роста доли золота и многовалютных резервов в портфелях центробанков.

— Глобальное перераспределение капиталов: на фоне снижения индекса DXY активизируется интерес к юаню, дирхаму и другим валютам Глобального Юга. Укрепляется структура двусторонних валютных соглашений — в том числе в рамках БРИКС+.

— Институциональное доверие: доллар всё чаще воспринимается как актив с политическим риском — не столько из-за макроэкономики, сколько в результате санкционной практики и инструментализации SWIFT. Это стимулирует суверенные экономики к диверсификации расчётных каналов.

Сценарии 2025–2026:

— Сценарий 1: Умеренное снижение. Индекс остаётся в диапазоне 95–100, доллар сохраняет ключевую роль, но расчётные альтернативы набирают вес — преимущественно в зонах конфликта интересов с США.

— Сценарий 2: Ускоренная дедолларизация. Под давлением бюджетного и долгового кризиса в США, DXY снижается до 90–92. Усиливается многовалютная модель расчётов. БРИКС+ и страны Юга формируют инфраструктуру взаимозачётов.

— Сценарий 3: Обратный отскок. Рецессия в Европе или кризис доверия к азиатским валютам возвращает интерес к доллару как активу-убежищу. DXY растёт выше 100, но тренд остаётся нестабильным и краткосрочным.

Падение доллара — это не просто ценовая динамика, а отражение нарастающей конкуренции валютных систем. Для России окно возможностей заключается в расширении рублевой зоны, активизации расчётов в юанях и золоте и включении в архитектуру расчётов нового глобального ядра.

#Самозанятость

Переоценка режима самозанятости в России переходит из фазы наблюдения в активную регуляцию. Президент поручил до 1 ноября проанализировать случаи злоупотреблений, когда бизнес переводил штатных сотрудников в статус самозанятых для ухода от НДФЛ и социальных взносов. По официальным данным, из 13,5 млн зарегистрированных самозанятых, более 6,7 млн — без какого-либо задекларированного дохода.

Изначально модель самозанятости запускалась как стимул для легализации микроуслуг — от репетиторства до аренды. Льготная ставка 4–6%, отсутствие взносов в фонды и простая регистрация сделали формат массовым: с 2019 года число участников выросло почти в 30 раз. Однако к 2024 году самозанятые стали использоваться и в корпоративных схемах оптимизации налогов.

По оценке Счётной палаты, в 2023 году объём упущенных налогов из-за замещения трудовых контрактов на договоры с самозанятыми составил до 170 млрд рублей. Комитет Госдумы по бюджету предложил установить «страховые взносы по факту», даже при отсутствии работодателя — что в корне меняет прежнюю логику.

Текущее давление на ИП и самозанятых (включая блокировки счетов и массовые проверки) — симптом грядущей фискальной перестройки. Это попытка сбалансировать дефицит внебюджетных фондов, в том числе на фоне роста социальных обязательств. Фискализация, как и в других секторах, будет усиливаться — пока в мягкой форме, но с ясным вектором.

Решение о рождении ребёнка всё чаще упирается не в ценности, а в логистику. Доступность жилья, места в продлёнке, очереди в поликлиниках — всё это становится частью экономического расчёта семьи. Даже при наличии господдержки, ключевой вопрос остаётся: насколько повседневная среда готова к расширению семейной нагрузки?

Программы льготной ипотеки и выплат — важный сигнал, но без синхронизации с инфраструктурой они рискуют не сработать. Особенно в мегаполисах, где цена квадратного метра давно вышла за пределы предусмотренных лимитов. Когда семьи не могут совместить занятость с воспитанием из-за нехватки мест в школах и садах, это подрывает саму логику стимулирования рождаемости.

Демографическая политика требует не просто поддержки, а управления ожиданиями. Люди готовы принимать решения, если видят предсказуемость и практическую реализацию. Поэтому важна не только сумма субсидий, но и точность настройки механизмов на повседневные потребности.

Санкционная стратегия против российской авиации была рассчитана на быстрое истощение запасов и остановку техобслуживания. Но данные Yle демонстрируют иное: за два года в страну поступили тысячи партий деталей, а глобальные поставщики, включая компании из «нейтральных» стран, поддерживают параллельные каналы.

Экономический вывод прост: запреты работают только в условиях полной технологической монополии. Но авиарынок — это распределённая система, где даже самые крупные бренды не контролируют весь жизненный цикл продукции. Поставки продолжаются через сервисные хабы, а спрос стимулирует альтернативную логистику.

Параллельный импорт превратился не в вынужденную меру, а в устойчивый механизм. Более того, санкционное давление стало стимулом для построения независимой сервисной инфраструктуры и расширения каналов с не западными рынками.

Итог: санкции не только не остановили российскую гражданскую авиацию, но и продемонстрировали ограниченность инструментов давления в глобальной экономике. В условиях, когда логистика сама становится политическим фактором, экономика учится дышать через новые обходные маршруты.

#Внешэконом

Немецкая экономика демонстрирует признаки системного износа. Рост затрат на энергопереход, снижение конкурентоспособности промышленности и несбалансированная фискальная политика уже отразились в падении индексов деловой активности и инвестиционных ожиданий. В выступлении депутата Бьерна Бартельса (АдГ) прозвучала недвусмысленная оценка: текущий экономический курс — «слепой». Под этим термином скрывается утрата стратегической логики в выстраивании производственно-финансовой модели Германии.

Эти искажения в ядре европейской экономики создают благоприятный зазор для России: на фоне дезинтеграции традиционных логистических осей, РФ становится всё более важным элементом евразийской промышленной и сырьевой инфраструктуры. Европейские компании, в особенности из сегментов машиностроения и химии, постепенно переориентируются на форматы, где российские активы и транспортные коридоры играют ключевую роль в снижении себестоимости.

Ослабление Германии как экспортно-индустриального драйвера ЕС трансформирует спрос на сырьевые, логистические и производственные мощности на востоке. Это усиливает позиции России как опорного элемента региональной экономической стабильности, придавая новое измерение её интеграционному потенциалу в рамках БРИКС, ШОС и ЕАЭС.

#Анализ

Рынок кредитных карт в России переживает структурный разворот. В мае 2025 года количество новых кредиток впервые с начала 2021 года опустилось ниже миллиона — 986 тысяч. Это падение в 2,3 раза к маю прошлого года, при том что средний лимит вырос лишь до ₽107,2 тыс., оставаясь ниже пикового значения 2024-го.

Ключевой фактор — высокая ключевая ставка на уровне 20%. Банки пересматривают модель кредитования, ужесточая условия и выдавливая из системы малодоходных клиентов. Доля просрочки свыше шести месяцев по «кредиткам» достигла 15% — максимум за пять лет.

Модель массовой доступности кредитных карт сменилась режимом адресного предложения: рынок больше не готов к экспансии, а заёмщики — к прежним условиям. В результате формируется новая логика розницы: пауза вместо роста, избирательность вместо объёма.

Параллельно снижается спрос со стороны потребителей: рост цен, ужесточение лимитов и общий финансовый стресс сокращают мотивацию брать новые обязательства. Отказ банков от «нулевых» клиентов усиливает отток в сторону дебетовых и альтернативных платёжных решений.

В краткосрочной перспективе — это управляемое охлаждение. Но при сохранении текущей ставки и слабой динамике доходов, вероятно, произойдёт переформатирование самого сегмента: кредитные карты превратятся из инструмента массового оборота в нишевой продукт для стабильных клиентов.

Финансовая система адаптируется: ставка делается на качество, а не на охват. Это делает рынок устойчивее, но и меняет структуру потребления — с долгосрочными эффектами для экономики.

#Импорт

Сроки доставки грузов из стран СНГ в Россию выросли почти на две недели, достигнув в отдельных случаях полутора месяцев. Прежде цепочки занимали от 10 до 30 дней. Основные причины — перегрузка пропускных пунктов, рост объёмов серого импорта и усиление проверок на границах, особенно в Казахстане. В результате увеличился срок ожидания документов на границе — до 3 дней против обычных 10 часов.

Экономическая нагрузка этого сбоя выражается не только в прямых издержках для поставщиков, но и в стратегическом сдерживании роста в высокотехнологичных отраслях. Под удар попали электроника, автокомпоненты, техника двойного назначения — сферы, критически важные для модернизации и технологического суверенитета. Переориентация на Южный маршрут (Азербайджан, Иран, Индия) и альтернативные коридоры через Узбекистан и Турцию становится необходимостью, но требует затрат на логистическую адаптацию.

В условиях высокой ключевой ставки замедление оборота капитала означает рост стоимости запасов, финансирования и складирования. Это формирует структурную инфляцию и понижает инвестиционную привлекательность в логистике и производстве. Реакция государства — в развитии цифровой таможни, расширении перечня «зелёных коридоров» и стимулировании контрактных логистических моделей.

Задержка на границах — не просто проблема доставки, а сигнал: экономике необходимы новые инструменты ускорения торгового оборота и укрепления автономных логистических решений в рамках Евразийского пространства.

#Прогноз

Цифровой рубль как триггер трансформации банковской и ценовой системы (2025–2035)

Банк России перенёс масштабное внедрение цифрового рубля на сентябрь 2026 года (для юрлиц с выручкой свыше 120 млн в год, далее – остальные к 2028). Официально ссылка на «технические» причины не вызывает вопросов: эксперименты, платформы, инфраструктура готовы. Но задержка явно связана с «заинтересованными кругами» — банками, торговыми посредниками и финпром-группами, рискующими утратить 10 трлн ₽ «серых» доходов.

Ключевые векторы:

— Технологический суверенитет против теневой экономики. Цифровой рубль позволяет в реальном времени проводить мониторинг цепей движения денег — выявляя коррупционные схемы, спекуляцию и участие посредников, работающих с «откатами». Это удар по традиционной «розничной ценовой наценке» до 7–10% и перенаправление средств в бюджет и выгодополучателей.

— Реальный эффект на потребительские цены. Устранение посредников снизит цены на продукты первой необходимости в рознице (молоко, яйца, овощи) на 7–10%, что эквивалентно перераспределению 4,5–6 трлн ₽ ежегодно обратимо населению и законам рынка.

— Банковская рента — под вопросом. Объём льготных кредитов — 17–20 трлн ₽, из которых до 3 трлн резервируются банками по субсидированным схемам. Демонетизация таких схем уничтожит издержки на «откаты» и перераспределит эти ресурсы.

Сценарии 2025–2035:

— Сценарий 1: Линия контроля (консервативный). Цифровой рубль используется только для юрлиц, КИФ применяется выборочно. Эффект на сокращение тени — 3–5 трлн, снижение розничных цен на 2–3%. За счёт этого произойдёт оптимизация рынка и частичная разбавка инфляционного давления.

— Сценарий 2: Масштабная монетизация (балансированный). Полное подключение всех участников к 2028 году, интеграция ЦДП (Цифровых Данных Платформ), переход к цифровой прослеживаемости транзакций. Из тени выводятся 7–10 трлн ₽, цены снижаются на 7–10%, бюджет получает дополнительные средства для социальных и инфраструктурных программ.

— Сценарий 3: Цифровой шок (радикальный). Внедрение ЦР ускорено, охватывает физлиц и малого бизнеса. Одновременное ужесточение требований: любая нецифровая операция — получает пристальное внимание. Цена на продукты снижается на 10–15%, банки теряют до 10 трлн рынка, но ЦБ получает карт-бланш на манипуляции ставкой, налоговой базой и контролем капитала.

Цифровой рубль — не просто технологическое новшество, а новый регулятор рыночной архитектуры. Он способен перезапустить ценовой механизм, очистить цепочки товародвижения и радикально урезать теневую экономику.

#Ключевая_ставка #Инфляция

Вопрос о целесообразности ключевой ставки в 20% вновь вышел на повестку. Бывший премьер-министр РФ Сергей Степашин называет её избыточной для текущих экономических реалий — и сравнение с 1990-ми не в пользу действующей денежно-кредитной политики. Тогда ставка превышала 50%, но и инфляция была иной: под 1000%. Сегодня инфляция в пределах 9%, а ставка остаётся более чем в раза выше.

Центробанк, сохраняя жёсткий курс, намерен и дальше ограничивать потребление, замедляя инфляционные спирали. Однако формируется критическая конфигурация: ставка уже не борется с перегревом экономики — она его индуцирует, замораживая инвестиции и кредиты. По оценке ВТБ, объём накоплений россиян к концу 2025 года составит ₽70 трлн — почти в два раза больше федерального бюджета. При этом значительная часть бизнеса предпочитает сберегательную стратегию — не инвестирует, а размещает оборотку на депозитах.

Экономика входит в фазу стагнационного равновесия. Высокая ставка формально поддерживает курс рубля и замедляет инфляцию, но на практике тормозит деловую активность и потребление, которые должны стать источником роста. Снижение ставки сопряжено с рисками перегрева, но её сохранение на текущем уровне может обернуться инвестиционной паузой и недоинвестированностью отраслей.

Ключевой вопрос — не в параметрах ставки, а в модели её применения. Монетарные меры сами по себе не генерируют развитие — они лишь сопровождают его. Если не усилить их институциональными и инвестиционными мерами — экономика останется в ловушке предсказуемой инерции.

Глобальная торговля вступает в новую фазу: пошлины становятся не просто инструментом защиты рынка, а средством политического принуждения. Предложение Трампа об установке до 45% тарифов на импорт из «нелояльных» стран сигнализирует об окончательном сдвиге от универсальных норм ВТО к двусторонней геоэкономике сделок. Торговля превращается в систему иерархической лояльности, где Вашингтон диктует условия, а каждый участник должен доказывать право на привилегии.

Экономическая архитектура размывается: ЕС сталкивается с угрозой потери экспортных преференций, особенно в автомобильной и химической промышленности. Китай, несмотря на сделку, рассматривается как стратегический соперник. Индия становится следующей целью – как рынок, контрбаланс и геополитический партнёр.

Для мировой экономики это означает рост транзакционных издержек, сжатие общих правил и переход к управляемым цепочкам поставок. В ответ — ускоренная институционализация альтернативных форматов (BRICS+, юань, цифровые валюты) и укрепление региональных блоков. Глобализация не исчезает — она переходит в фазу политизированной протекционистской фрагментации.

#Производство

По данным ЦМАКП, промышленное производство в мае увеличилось на 2,6 % к апрелю — формально сигнализируя об ускорении экономической активности. Однако при внимательном разборе выясняется: две трети прироста обеспечили «металлические изделия», ещё треть — цветная металлургия. Без этих сегментов общая динамика — минус 1,7 % к маю прошлого года. Таким образом, рост сосредоточен в узких секторах и пока не перерос в широкую устойчивую тенденцию.

Факторами стали госзаказ и корректировка по рабочим дням — май оказался «короче», и сезонная модель Росстата добавила +0,8 п.п. к динамике. Тем временем автопром показал спад на 5,2 %, стройматериалы — на 3,5 %, что может отражать замедление инвестиционной активности. Нефтедобыча и переработка стабилизировались, но на уровне начала года.

Выделяется рост в производстве летательных аппаратов (+16,9 %), что указывает на развитие высокотехнологичных отраслей. Однако его мультипликативный эффект ещё предстоит подтвердить.

Статистика демонстрирует сложное равновесие: с одной стороны, активность в точечных отраслях и адаптация к санкционным условиям; с другой — сохраняющаяся зависимость от административного стимулирования. Для выхода на устойчивую траекторию необходим переход от «пунктирных» всплесков к системной модернизации производства и логистики, особенно в сегментах потребительского и инвестиционного спроса.

Оборонный бюджет России в 13,5 трлн рублей (6,3% ВВП) обозначает не столько милитаризацию, сколько формулу устойчивости на фоне санкционной турбулентности. Он становится инструментом стабилизации через перераспределение госрасходов: поддержка оборонной промышленности обеспечивает занятость, загрузку предприятий и мультипликативный эффект на смежные отрасли. Это компенсирует частичную заморозку инвестиций в гражданские сектора.

Однако ключевой сигнал в другом — озвученная готовность к снижению военных расходов при изменении внешней среды указывает на маневренность курса. Это важный месседж для рынков и инвесторов: текущая нагрузка носит тактический характер и не исключает возврата к более сбалансированной модели в среднесрочной перспективе.

Одновременно контакты с США, включая восстановление межведомственных каналов и переговорные форматы, создают основу для управления рисками. На этом фоне оборонный бюджет превращается в неформальный индикатор: его динамика станет маркером как политической разрядки, так и потенциала для смягчения бюджетной политики и расширения внутреннего спроса.