Очень странная практика посольства Чили — не отвечать на сообщения. Вполне могу понять загруженность работников на местах и некоторую болезненность вопроса, и все же, и все же — где политес? Можно было отказать так, чтобы я еще благодарен остался (если прям очень постараться), однако же — глухое молчание в ответ на письма на трех языках, посланные с перерывами, а также игнор в ответ на техническое письмо с уточнениями относительно того, угодно ли будет рассмотреть мой скромный вопрос. Молчание. Вскоре я намерен либо решить этот вопрос альтернативным путем, либо уточнить смысл этой ситуации, тупиковой, и, прямо скажем, не отвечающей канонам международного права в отношении граждан, временно пребывающих внутри пенитенциарной системы. А пока — русский перевод моего обращения:
Здравствуйте!
Меня зовут xx, я обращаюсь к Вам, уважаемые сотрудники посольства, с просьбой предоставить мне сведения, составляющие ценность для меня и для круга моих единомышленников как для больших любителей истории, а также патриотов своей страны, с симпатией относящихся к Чилийской Республике. Меня интересует информация о месте отбытия наказания чилийским гражданином Михаилом Семеновичем Красновым (Мигель Красснофф-Марченко/Miguel Krassnoff Martchenko, 15.02.1946 года рождения).
Прошу, помимо данных о фактическом месте пребывания, предоставить информацию о возможности связаться с господином Красновым письменным способом, возможности отправить ему какие-либо материальные вещи (такие как книги и.т.д), а также дать разъяснения о состоянии здоровья господина Краснова.
Очень странная практика посольства Чили — не отвечать на сообщения. Вполне могу понять загруженность работников на местах и некоторую болезненность вопроса, и все же, и все же — где политес? Можно было отказать так, чтобы я еще благодарен остался (если прям очень постараться), однако же — глухое молчание в ответ на письма на трех языках, посланные с перерывами, а также игнор в ответ на техническое письмо с уточнениями относительно того, угодно ли будет рассмотреть мой скромный вопрос. Молчание. Вскоре я намерен либо решить этот вопрос альтернативным путем, либо уточнить смысл этой ситуации, тупиковой, и, прямо скажем, не отвечающей канонам международного права в отношении граждан, временно пребывающих внутри пенитенциарной системы. А пока — русский перевод моего обращения:
Здравствуйте!
Меня зовут xx, я обращаюсь к Вам, уважаемые сотрудники посольства, с просьбой предоставить мне сведения, составляющие ценность для меня и для круга моих единомышленников как для больших любителей истории, а также патриотов своей страны, с симпатией относящихся к Чилийской Республике. Меня интересует информация о месте отбытия наказания чилийским гражданином Михаилом Семеновичем Красновым (Мигель Красснофф-Марченко/Miguel Krassnoff Martchenko, 15.02.1946 года рождения).
Прошу, помимо данных о фактическом месте пребывания, предоставить информацию о возможности связаться с господином Красновым письменным способом, возможности отправить ему какие-либо материальные вещи (такие как книги и.т.д), а также дать разъяснения о состоянии здоровья господина Краснова.
С уважением и наилучшими пожеланиями,
xx
2 октября 2023
BY Утенок Пол Пота
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from tw
