Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/right_bureau/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 right bureau | Telegram Webview: right_bureau/111 -
Как известно, большевистский переворот встретили скептически даже многие социалисты (эсеры и меньшевики). Да чего уж там: Зиновьев и Каменев откровенно выступали против свержения Временного правительства. Позднее, в первые дни после переворота, эти двое настаивали на формировании правительства, состоящего из представителей всех социалистических партий.
Каменева и Зиновьева вновь сместили (довольно быстро они раскаялись), главой ЦИКа Петросовета вместо Каменева стал Свердлов. Последнему удалось заманить в Совет народных комиссаров ряд левых эсеров. Этот шаг позволил расколоть враждебных большевикам социалистов и сделать иллюзию хоть какой-то коалиции. Из-за Брестского мира левые эсеры покинули Совет народных комиссаров, однако сохранили за собой посты в ЧК и в ЦИКе.
К лету 1918 года единственной из крупных держав, признавшей большевистский режим, была Германия. 23 апреля 1918 года в Москву прибыл немецкий посол граф Вильгельм Мирбах, поселившись в роскошном особняке вблизи Арбата. Вызывающее поведение Мирбаха и его частые визиты к Ленину раздражали левых эсеров, и те к V Всероссийскому съезду советов подготовили радикально антибольшевистскую платформу. По их программе Совет народных комиссаров следовало ликвидировать, а власть передать напрямую к ЦИКам советов.
Конечно, в честность выборов при большевиках верить не приходилось, особенно учитывая, что голоса крестьян, основной электорат левых эсеров, имели меньший вес, чем голоса рабочих. Большевики имели в Совете подавляющие большинство, поэтому резолюция левых эсеров об осуждении Бреста пройти никак не могла. Но левые эсеры решили пойти по излюбленной дороге терроризма: 4 июля Спиридонова, вождь левых эсеров, отдала приказ Якову Блюмкину, её стороннику из ЧК, совершить убийство германского посла графа Мирбаха.
6 июля 1918 года Блюмкин, имея при себе мандат от ЧК, вошел в здание немецкого посольства и просил о встрече с послом. Секретарь посольства заявил, что сам поговорит с Блюмкиным от имени посла. Тем не менее, к посетителю вышел сам Мирбах. Блюмкин и его сообщник открыли стрельбу, убив посла, а после скрывшись.
Дзержинский с Лениным моментально отправились на место убийства и обнаружили там мандат ЧК. Глава ЧК отправился в казармы, где мог находиться Блюмкин. В казармах Дзержинского взяли в заложники: там его ожидали вожди левых эсеров. При известии о захвате руководителя ЧК Ленин, по словам свидетелей, «побелел». Ситуация была крайне опасной, параллели с октябрём 1917 казались очевидными: во время съезда Советов одна из партий организовала мятеж. На стороне левых эсеров было большое число чекистов и матросов, а верные большевикам красноармейцы были отправлены на восток, на борьбу с чехословацким корпусом.
На помощь к Ленину пришли латыши. В ночь с 6 на 7 июля Ленин обратился к командиру латышских стрелков Вацетису. Андрей Снесарев, русский военачальник, ставший красным военспецом, о Вацетисе отзывался так: «Он одет граждански, толстый, жирный… Кругом него только латыши… русским духом не пахнет…. О русском народе он говорит с худо скрываемым презрением и повторяет, что ему нужна палка… Словом, ловкий инородец, взобравшийся наверх среди русского кладбища…».
Левым эсерам, по преимуществу матросам и чекистам, удалось окопаться в стенах Китай-города. Вацетис утверждал, что ему удалось выставить против бунтовщиков до 3300 человек (из них русских – 500), левых эсеров же было вчетверо раз меньше. Несмотря на наличие у левых эсеров заложников, большевики начали штурм и мятеж был грубо подавлен.
Главной ошибкой бунтовщиков оказалась их нерешительность. Шанс захватить власть у них действительно был, так как на их стороне оказались значительные силы ЧК, имелись пропуска в Кремль, где можно было выйти напрямую к Ленину. Они позиционировали себя как защитники советов от «империалистов» в лице Германии, большевики, по сути, не были для них врагами. После июльских событий левые эсеры растеряли своё влияние, а большевики окончательно монополизировали советы.
Как известно, большевистский переворот встретили скептически даже многие социалисты (эсеры и меньшевики). Да чего уж там: Зиновьев и Каменев откровенно выступали против свержения Временного правительства. Позднее, в первые дни после переворота, эти двое настаивали на формировании правительства, состоящего из представителей всех социалистических партий.
Каменева и Зиновьева вновь сместили (довольно быстро они раскаялись), главой ЦИКа Петросовета вместо Каменева стал Свердлов. Последнему удалось заманить в Совет народных комиссаров ряд левых эсеров. Этот шаг позволил расколоть враждебных большевикам социалистов и сделать иллюзию хоть какой-то коалиции. Из-за Брестского мира левые эсеры покинули Совет народных комиссаров, однако сохранили за собой посты в ЧК и в ЦИКе.
К лету 1918 года единственной из крупных держав, признавшей большевистский режим, была Германия. 23 апреля 1918 года в Москву прибыл немецкий посол граф Вильгельм Мирбах, поселившись в роскошном особняке вблизи Арбата. Вызывающее поведение Мирбаха и его частые визиты к Ленину раздражали левых эсеров, и те к V Всероссийскому съезду советов подготовили радикально антибольшевистскую платформу. По их программе Совет народных комиссаров следовало ликвидировать, а власть передать напрямую к ЦИКам советов.
Конечно, в честность выборов при большевиках верить не приходилось, особенно учитывая, что голоса крестьян, основной электорат левых эсеров, имели меньший вес, чем голоса рабочих. Большевики имели в Совете подавляющие большинство, поэтому резолюция левых эсеров об осуждении Бреста пройти никак не могла. Но левые эсеры решили пойти по излюбленной дороге терроризма: 4 июля Спиридонова, вождь левых эсеров, отдала приказ Якову Блюмкину, её стороннику из ЧК, совершить убийство германского посла графа Мирбаха.
6 июля 1918 года Блюмкин, имея при себе мандат от ЧК, вошел в здание немецкого посольства и просил о встрече с послом. Секретарь посольства заявил, что сам поговорит с Блюмкиным от имени посла. Тем не менее, к посетителю вышел сам Мирбах. Блюмкин и его сообщник открыли стрельбу, убив посла, а после скрывшись.
Дзержинский с Лениным моментально отправились на место убийства и обнаружили там мандат ЧК. Глава ЧК отправился в казармы, где мог находиться Блюмкин. В казармах Дзержинского взяли в заложники: там его ожидали вожди левых эсеров. При известии о захвате руководителя ЧК Ленин, по словам свидетелей, «побелел». Ситуация была крайне опасной, параллели с октябрём 1917 казались очевидными: во время съезда Советов одна из партий организовала мятеж. На стороне левых эсеров было большое число чекистов и матросов, а верные большевикам красноармейцы были отправлены на восток, на борьбу с чехословацким корпусом.
На помощь к Ленину пришли латыши. В ночь с 6 на 7 июля Ленин обратился к командиру латышских стрелков Вацетису. Андрей Снесарев, русский военачальник, ставший красным военспецом, о Вацетисе отзывался так: «Он одет граждански, толстый, жирный… Кругом него только латыши… русским духом не пахнет…. О русском народе он говорит с худо скрываемым презрением и повторяет, что ему нужна палка… Словом, ловкий инородец, взобравшийся наверх среди русского кладбища…».
Левым эсерам, по преимуществу матросам и чекистам, удалось окопаться в стенах Китай-города. Вацетис утверждал, что ему удалось выставить против бунтовщиков до 3300 человек (из них русских – 500), левых эсеров же было вчетверо раз меньше. Несмотря на наличие у левых эсеров заложников, большевики начали штурм и мятеж был грубо подавлен.
Главной ошибкой бунтовщиков оказалась их нерешительность. Шанс захватить власть у них действительно был, так как на их стороне оказались значительные силы ЧК, имелись пропуска в Кремль, где можно было выйти напрямую к Ленину. Они позиционировали себя как защитники советов от «империалистов» в лице Германии, большевики, по сути, не были для них врагами. После июльских событий левые эсеры растеряли своё влияние, а большевики окончательно монополизировали советы.
BY right bureau
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from tw
