По мнению толпы, такое прошлое говорило только об одном: он виновен. Возможно, это все была маскировка. Возможно, он сам убил дочь, закопал труп и инсценировал похищение. Из него сделали монстра. Его стали допрашивать. Отправили на детектор лжи, который он провалил. Его почти объявили виновным, но прямо перед судом, на фоне слухов о том, что его скоро арестуют, он наглотался снотворного. Неизвестно, случайно или нет. «Самоубийство из-за чувства вины», – гласил один из заголовков. Но вдруг в конце года мама вернулась – живой. Она сбежала от человека, который действительно ее похитил. Ее нашли бегущей вдоль шоссе рядом с лесом где-то в Пенсильвании – она бредила, пропахла бензином и была на четвертом месяце беременности. В больнице ее узнали, и вместе с полицией буквально одновременно приехали журналисты. Она была жива, и ей рассказали о том, какая трагедия случилась с ее отцом. Какая трагедия случилась по их вине. Неудивительно, что она поменяла фамилию. Как только ее выписали из больницы, она уехала. Наследство, доставшееся ей от отца, она потратила, чтобы купить и обустроить наш дом. Учитывая шумиху в прессе по поводу ее возвращения, ей не составило труда добиться, чтобы информация о том, что она изменила фамилию, была засекречена.
По мнению толпы, такое прошлое говорило только об одном: он виновен. Возможно, это все была маскировка. Возможно, он сам убил дочь, закопал труп и инсценировал похищение. Из него сделали монстра. Его стали допрашивать. Отправили на детектор лжи, который он провалил. Его почти объявили виновным, но прямо перед судом, на фоне слухов о том, что его скоро арестуют, он наглотался снотворного. Неизвестно, случайно или нет. «Самоубийство из-за чувства вины», – гласил один из заголовков. Но вдруг в конце года мама вернулась – живой. Она сбежала от человека, который действительно ее похитил. Ее нашли бегущей вдоль шоссе рядом с лесом где-то в Пенсильвании – она бредила, пропахла бензином и была на четвертом месяце беременности. В больнице ее узнали, и вместе с полицией буквально одновременно приехали журналисты. Она была жива, и ей рассказали о том, какая трагедия случилась с ее отцом. Какая трагедия случилась по их вине. Неудивительно, что она поменяла фамилию. Как только ее выписали из больницы, она уехала. Наследство, доставшееся ей от отца, она потратила, чтобы купить и обустроить наш дом. Учитывая шумиху в прессе по поводу ее возвращения, ей не составило труда добиться, чтобы информация о том, что она изменила фамилию, была засекречена.
However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from tw
