Ларин

Батай, маркиз де Сад и грех 1/2

Я сейчас постепенно собираю материал для своего диссера и начал я с текстов Батая о маркизе де Саде. Вот, какие мысли появились сейчас.

Батай делает акцент на том, что герои текстов Сада представляют собой особую антропологическую модель, которая противостоит благому дикарю Руссо. И вообще интерес к Саду в ХХ веке связан с тем, что в нём начинают видеть больше, чем порнографа и садиста.

Анализируя Сада, Батай приходит к выводу, что в его текстах и, соответственно, его понимании человека наслаждение (в т. ч. сексуальное) связано с садизмом, причинением насилия. Тут можно спорить и говорить, что это девиация. Батай же утверждает, что это некоторая человеческая константа. На мой взгляд, важен сам факт обращения к этой связи. Даже если это не человеческая универсалия, можно говорить об этом как о варианте нормы, как о чём-то, что есть в каждом человеке, пусть даже оно спрятано где-то в рептильном мозге.

Для Батая связка сексуальности и насилия, которое отождествляется с уничтожением, является сакральной потому, что обусловливает поведение человека: «Порок, возможно, является сердцевиной человека». Это и есть вариант небожественного сакрального, о котором говорит Зенкин.

Другой тезис, который Батай вычитывает из Сада заключается в том, что наслаждение пропорционально неупорядоченности: «Нагота – это способ быть неупорядоченным, поэтому она значима для наслаждения, хотя подлинного разрушения здесь не возникает (но та же самая нагота перестаёт действовать, утрачивая элемент неупорядоченности, например, на приеме у врача или в лагере нудистов)».
Тут же возникает необходимость тревоги: «Не может быть интенсивного возбуждения, если нечто неупорядоченное не вызывает у нас чувство тревоги».

Сад пытается заглянуть в то, что составляет суть человека и человеческих отношений. И если идти до конца в этом стремлении, то стоит смотреть прежде всего на отношения Адама и Евы. Кажется, что вооружившись этим садовским инструментарием, обнаруженным Батаем, можно перевернуть взгляд на христианскую семью. Это моя достаточно умозрительная гипотеза, которую нужно дополнительно проверять и может в православной теологии такой взгляд уже давно опровергнут, но именно поэтому я пишу это на канал, а не в научную работу.

В христианстве семья – это маленькая церковь, отношения Адама и Евы – первичные человеческие отношения, из которых происходят все остальные человеческие отношения. Очевидно, что Ева изначально создавалась как жена Адама, но в момент грехопадения они изменили собственную природу и природу всего человечества. Возможно ли тогда, что они изменили и природу семьи, сделав мужа и жену прежде всего соучастниками преступления против Бога? И тогда происходит что-то вроде государствообразования, когда определенное общество объединяется против внешнего врага, а не в силу внутренней симпатии. Может тогда и Адам с Евой как муж и жена объединяются прежде всего в своём грехе?

Читаем Сада и видим: «Преступление приводит человека к наивысшей степени сладострастного наслаждения». Человечество, к которому принадлежим все мы, вышло из преступления грехопадения. Но, если мы соглашаемся с Садом, в этот же момент супружеская пара могла испытать наивысшее наслаждение, совместно нарушив сакральный запрет.

И ещё: «Истина эротизма есть предательство». Если истина – это нечто абсолютное, то и предательство должно быть абсолютным, то есть предательством Бога.

www.group-telegram.com/tw/strongerthanhuman.com/303

521 viewsOct 22 at 05:58

Батай, маркиз де Сад и грех 1/2

Я сейчас постепенно собираю материал для своего диссера и начал я с текстов Батая о маркизе де Саде. Вот, какие мысли появились сейчас.

Батай делает акцент на том, что герои текстов Сада представляют собой особую антропологическую модель, которая противостоит благому дикарю Руссо. И вообще интерес к Саду в ХХ веке связан с тем, что в нём начинают видеть больше, чем порнографа и садиста.

Анализируя Сада, Батай приходит к выводу, что в его текстах и, соответственно, его понимании человека наслаждение (в т. ч. сексуальное) связано с садизмом, причинением насилия. Тут можно спорить и говорить, что это девиация. Батай же утверждает, что это некоторая человеческая константа. На мой взгляд, важен сам факт обращения к этой связи. Даже если это не человеческая универсалия, можно говорить об этом как о варианте нормы, как о чём-то, что есть в каждом человеке, пусть даже оно спрятано где-то в рептильном мозге.

Для Батая связка сексуальности и насилия, которое отождествляется с уничтожением, является сакральной потому, что обусловливает поведение человека: «Порок, возможно, является сердцевиной человека». Это и есть вариант небожественного сакрального, о котором говорит Зенкин.

Другой тезис, который Батай вычитывает из Сада заключается в том, что наслаждение пропорционально неупорядоченности: «Нагота – это способ быть неупорядоченным, поэтому она значима для наслаждения, хотя подлинного разрушения здесь не возникает (но та же самая нагота перестаёт действовать, утрачивая элемент неупорядоченности, например, на приеме у врача или в лагере нудистов)».
Тут же возникает необходимость тревоги: «Не может быть интенсивного возбуждения, если нечто неупорядоченное не вызывает у нас чувство тревоги».

Сад пытается заглянуть в то, что составляет суть человека и человеческих отношений. И если идти до конца в этом стремлении, то стоит смотреть прежде всего на отношения Адама и Евы. Кажется, что вооружившись этим садовским инструментарием, обнаруженным Батаем, можно перевернуть взгляд на христианскую семью. Это моя достаточно умозрительная гипотеза, которую нужно дополнительно проверять и может в православной теологии такой взгляд уже давно опровергнут, но именно поэтому я пишу это на канал, а не в научную работу.

В христианстве семья – это маленькая церковь, отношения Адама и Евы – первичные человеческие отношения, из которых происходят все остальные человеческие отношения. Очевидно, что Ева изначально создавалась как жена Адама, но в момент грехопадения они изменили собственную природу и природу всего человечества. Возможно ли тогда, что они изменили и природу семьи, сделав мужа и жену прежде всего соучастниками преступления против Бога? И тогда происходит что-то вроде государствообразования, когда определенное общество объединяется против внешнего врага, а не в силу внутренней симпатии. Может тогда и Адам с Евой как муж и жена объединяются прежде всего в своём грехе?

Читаем Сада и видим: «Преступление приводит человека к наивысшей степени сладострастного наслаждения». Человечество, к которому принадлежим все мы, вышло из преступления грехопадения. Но, если мы соглашаемся с Садом, в этот же момент супружеская пара могла испытать наивысшее наслаждение, совместно нарушив сакральный запрет.

И ещё: «Истина эротизма есть предательство». Если истина – это нечто абсолютное, то и предательство должно быть абсолютным, то есть предательством Бога.

BY Ларин