Дочитала роман «Вегетарианка» южнокорейской писательницы Хан Ган, новой лауреатки Нобелевской премии по литературе. Говорят, что он кафкианский – да нет, пожалуй. Говорят, что он о трагедии семьи, о трагедии страны, что он написан на экспорт, что перевод на английский улучшил скупой язык этой прозы – да нет, пожалуй. Мне кажется, после 18 лет я не читала Кафку, но помню, что от его книг остается впечатление беспомощности, безысходности, иррациональности, но всё же какой-то борьбы – внутреннего протеста против уклада вещей, мешающего человеку. От «Вегетарианки» (на мой взгляд, название – хуже некуда) не остается вообще ничего, кроме усталости.
Этот текст, прежде всего, об усталости. Об усталости общества, об усталости маленького человека, о стремительном движении мира, за которым никто не успевает. Завязка проста и нелепа: молодая девушка Ёнхе перестает есть мясо, потому что увидела сон. Поначалу я недоумевала, как можно растянуть этот сюжет на столько страниц, но очень быстро поняла, что трехчастная структура книги (три рассказчика – три истории) вся посвящена рефлексии. Все герои устали и все хотят умереть. Ни в одном из персонажей нет никакого намека на жизненные силы. Они все – пациенты психиатрической клиники, где их кормят через трубочку и моют, потому что сами они больше не хотят ни двигаться, ни есть, ни дышать. Они хотят стать деревьями.
Сестра… Все деревья на свете нам братья и сестры.
Уже скоро и слова, и мысли – все это исчезнет. Совсем скоро.
Ёнхе повернула голову и бросила на нее безучастный взгляд, будто на незнакомую женщину. Потом задала вопрос: – Почему мне нельзя умереть?
«Вегетарианка» – призыв к отдыху, манифест усталости, алогичная мемуаризация тотального умирания мира. Логикой своей ключевой идеи эта проза уходит в сторону Камю, а не Кафки. Она записывает, как мир строг и как несправедлив, и как болен. И с этой точки зрения, конечно, формулировка Нобелевского комитета – «раскрывает хрупкость человеческой жизни» – очень верна. «Вегетарианка» – история о хрупких людях, которые больше не могут сражаться. Они хотят уйти в лес, пить воду и рисовать цветы. Там есть очевидные социальные подтексты, упрек в сторону мужчин и жестокости, южнокорейского общества и всё такое, но это вообще неважно. Лучше всего этот текст почему-то описывают строки из песни Сироткина: «Во мне уже ничего не осталось, глупый сон и усталость».
Я люблю произведения с большим масштабом, с мировым размахом, всё локальное мне обычно читать скучно. Парадокс Хан Ган в том, что она как раз нашла для этого размаха новые формы воплощения. Мне кажется, она ничего и не придумывала. Просто записала мир.
Дочитала роман «Вегетарианка» южнокорейской писательницы Хан Ган, новой лауреатки Нобелевской премии по литературе. Говорят, что он кафкианский – да нет, пожалуй. Говорят, что он о трагедии семьи, о трагедии страны, что он написан на экспорт, что перевод на английский улучшил скупой язык этой прозы – да нет, пожалуй. Мне кажется, после 18 лет я не читала Кафку, но помню, что от его книг остается впечатление беспомощности, безысходности, иррациональности, но всё же какой-то борьбы – внутреннего протеста против уклада вещей, мешающего человеку. От «Вегетарианки» (на мой взгляд, название – хуже некуда) не остается вообще ничего, кроме усталости.
Этот текст, прежде всего, об усталости. Об усталости общества, об усталости маленького человека, о стремительном движении мира, за которым никто не успевает. Завязка проста и нелепа: молодая девушка Ёнхе перестает есть мясо, потому что увидела сон. Поначалу я недоумевала, как можно растянуть этот сюжет на столько страниц, но очень быстро поняла, что трехчастная структура книги (три рассказчика – три истории) вся посвящена рефлексии. Все герои устали и все хотят умереть. Ни в одном из персонажей нет никакого намека на жизненные силы. Они все – пациенты психиатрической клиники, где их кормят через трубочку и моют, потому что сами они больше не хотят ни двигаться, ни есть, ни дышать. Они хотят стать деревьями.
Сестра… Все деревья на свете нам братья и сестры.
Уже скоро и слова, и мысли – все это исчезнет. Совсем скоро.
Ёнхе повернула голову и бросила на нее безучастный взгляд, будто на незнакомую женщину. Потом задала вопрос: – Почему мне нельзя умереть?
«Вегетарианка» – призыв к отдыху, манифест усталости, алогичная мемуаризация тотального умирания мира. Логикой своей ключевой идеи эта проза уходит в сторону Камю, а не Кафки. Она записывает, как мир строг и как несправедлив, и как болен. И с этой точки зрения, конечно, формулировка Нобелевского комитета – «раскрывает хрупкость человеческой жизни» – очень верна. «Вегетарианка» – история о хрупких людях, которые больше не могут сражаться. Они хотят уйти в лес, пить воду и рисовать цветы. Там есть очевидные социальные подтексты, упрек в сторону мужчин и жестокости, южнокорейского общества и всё такое, но это вообще неважно. Лучше всего этот текст почему-то описывают строки из песни Сироткина: «Во мне уже ничего не осталось, глупый сон и усталость».
Я люблю произведения с большим масштабом, с мировым размахом, всё локальное мне обычно читать скучно. Парадокс Хан Ган в том, что она как раз нашла для этого размаха новые формы воплощения. Мне кажется, она ничего и не придумывала. Просто записала мир.
BY Конец былины
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels.
from ua
