Уважаемый старец Уоррен Баффет (это такой легендарный инвестор-рептилоид) не устаёт повторять, что в отличие от заводов-газет-пароходов в крипте он не видит ничего, что могло бы генерировать доход (кроме чистой спекуляции), а следовательно не купит все биткоины мира и за 25 баксов.

Что упускает из виду (или делает вид, что упускает) великий оракул, так это то, что криптовалюты (кроме всего остального) уже давно стали частью индустрии развлечений и более широкого рынка масс-медиа, в который сам Баффет не перестаёт вкладываться.

Прежде всего, крипта превратилась в главное казино мира, легко потеснив все азартные игры, ставки на спорт, лотереи и другие пристанища лудоманов. И не только потеснила, но и везде пустила свои корни — от онлайн-покера до ставок на любые события, типа платформы Polymarket. В резюме и вакансиях эти сферы теперь перечисляют через запятую — igaming, betting, crypto.

Крипта вообще стала популярнейшим хобби для взрослых мужчин, даже исключая лудоманов (при этом, по опросам, такое увлечение потенциального партнёра женщины находят не слишком привлекательным) — гики, айтишники, дальнобойщики, порядочные семьянины по вечерам и на обеде рассматривают графики, выполняют квесты и шерстят хвиттер в поисках халявы тайной монетки, которая сделает их богатыми.

Чтобы оценить геймификацию крипторынка и её ориентацию на развлекательный процесс достаточно посмотреть на интерфейс любой криптобиржи с разноцветным калейдоскопом иконок-токенов, бесчисленными встроенными мини-играми, лотереями и конкурсами. Ну и, конечно, как и в случае с азартными играми, крипта активно прорастает во все остальные уголки индустрии отдыха и рекреации — от видеоигр до вебкама с запрещёнными субстанциями.

Однако кроме индустрии развлечений (которую Баффет тоже не особо жалует) у крипторынка есть и другое измерение — медиавлияние. Криптаны — весьма широкая (чаще) платежеспособная группа населения и, как показали американские выборы, настоящая электоральная сила.

Несмотря на децентрализацию, влияние в мире крипты может трансформироваться в серьёзное влияние в информационном пространстве. Крипторынок становится медиатором для трансляции нужных сообщений аудитории, на стыке традиционных СМИ и инфлюэнсеров соц. сетей. Майкл Сэйлор, основатель компании MicroStrategy, которая построила свой бизнес на скупке биткоина, весьма красочный пример. В общем, похоже, старик Баффет немного просчитался, когда два года назад вместо битка скупал Paramount.

«Если эпоха находится во власти какой-либо ошибки, то всегда одним это идёт на пользу, другим во вред.

В средние века существовало у христиан ошибочное убеждение, что власть и главенство на земле должны принадлежать церкви; священноначальники верили в эту “истину” не менее профанов, и те, и другие были во власти одной и той же ошибки. Но священноначальники извлекали из этого выгоду власти, миряне же терпели вред подчиненности. Но по пословице “беда учит уму-разуму” миряне наконец поумнели и перестали верить в средневековую “истину”.

Подобное же отношение существует между буржуазией и рабочими. И буржуа, и рабочие верят в “истину” денег, не имеющие их верят в них не менее тех, которые ими обладают: миряне, как и духовенство, проникнуты одним убеждением.

“Деньги управляют миром” — вот основная нота буржуазной эпохи. Неимущий дворянин и неимущий рабочий, как “голодающие”, не имеют никакой ценности в политическом смысле: происхождение и работа не создают её, дело только в деньгах. Имущие господствуют, а из неимущих государство набирает своих “слуг”, которым оно дает деньги (жалование) в такой мере, чтобы они могли господствовать (править) от его имени».

Макс Штирнер. Единственный и его собственность.

Иллюстрация: Aubrey Beardsley — The Burial of Salome.

Вот так быстро и непринуждённо «либерально-повесточный» американский бигтех с его эффективным альтруизмом и «работой во благо человечества» слился в объятьях с неореакционным технолибертарианством, стоило только ветру перемен из административной форточки принести ароматы новых больших возможностей (контрактов с американской военкой): OpenAi объявляет о стратегическом партнёрстве с разработчиком автономных систем вооружения Anduril Industries. Заходить на военный рынок OpenAi планирует с внедрения своего ИИ в антидроновую защиту американских баз.

«OpenAI создает ИИ для того, чтобы принести пользу как можно большему числу людей, и поддерживает усилия США, направленные на то, чтобы технологии соответствовали демократическим ценностям», — говорит начальник ЧатаЖПТ Сэм Альтман.

Если кто-то удивлён неожиданной смене курса самопровозглашённых благодетелей человечества, добавлю, что совсем недавно OpenAi на переговорах с Microsoft ещё и переформулировала свою основную цель, вернее само определение этой цели. Теперь общий искусственный интеллект (AGI), который стремится создать компания, это вполне определённая в формате «царства количества» вещь: «ИИ-система, которая может принести не менее 100 млрд. $ прибыли». Вот так, никаких туманных “generally smarter than humans”, всё чётко и ясно для инвесторов: заработал гору бабла, значит умнее всех кожаных.

Посмотрим, станет ли в новом году Восточная Европа полигоном для испытания последних систем автономного вооружения. Испытаний, по итогам которых старым военным корпорациям, типа Lockheed Martin, возможно придётся немного потесниться, освободив тёплое местечко для новой технооптимистской тусовки друзей Трампа — Илона Маска, Питера Тиля, а теперь ещё и Сэма Альтмана. А там, глядишь, и AGI поумнеет до нужной отметки.

Иллюстрация: Gino Severini — Armored Train in Action.

Кто нас в интернетах (других СМИ тоже касается) учит жизни, раздаёт советы по разным вопросам и помогает принимать решения?

1 — копирайтеры, сценаристы и прочие пролетарии инфо-экономики.

Их профессиональная деятельность — изготавливать тексты и производные форматы, типа подкастов и видеоблогов. Чаще всего эти люди либо вообще не понимают о чём пишут (списывают у других), либо понимают очень поверхностно (компилируют то, что написали другие, подводя итоги). Иногда, конечно, они советуются с экспертами — смотри ниже.

На данном этапе развития нейросетки попадают в эту же когорту.

2 — любители и новички в своей сфере.

Как правило, знания у них поверхностные, а вот энтузиазма хоть отбавляй. Хорошо, если новичок уже набил шишки на собственном опыте и спешит поделиться именно этим — можно избежать тех же ошибок. Однако обычно опыт этот сугубо индивидуальный (хуже, если почёрпнутый в сети), поэтому шаг вправо-влево от конкретной ситуации, и у вас будет совершенно иной результат.

Когда же преисполнившийся профан (особенно харизматичный) начинает раздавать советы — спасайся кто может.

3 — узкие спецы-эксперты с профдеформацией.

Этот типаж может быть ещё более опасен, потому что годы точечной экспертизы вкупе с туннельным зрением не только снижают критическую оценку собственных знаний, но и порождают сопутствующие аберрации в суждениях, касающихся смежных и внепрофессиональных сфер.

Хорошо, если у эксперта сохраняется нормальный кругозор в своей области, но вы также легко можете напороться на упоротого догматика или просто ленивца, который всё вокруг будет подгонять под собственную модель, совершенно не оглядываясь по сторонам.

Ещё одна проблема эксперта — он легко ставит «диагноз», даже если никакой «болезни» нет или её сущность находится вне круга его компетенций.

4 — блогеры/журналисты-многостаночники.

Представители этой гибридной когорты могут частично пересекаться с прошлыми типажами, но также могут быть их полной противоположностью.

Обычно они обладают широким (но бессмысленным) кругом знаний и поверхностной экспертизой в специализированных вопросах. Это, конечно, хорошо, если человек эрудированный и хоть чуть-чуть понимает в своей сфере, но учитывая специфику современных медиа (алгоритмов), чаще всего это ударники, работающие на количество. Времени проверять факты и углубляться в конкретную тему у них просто нет.

Казалось бы, в более крупных изданиях/командах минусы разных типажей должны нивелироваться редколлегией, рецензией и дискуссией.

Однако чаще всего редакторы попадают в ту же когорту многостаночников: особой экспертизой по каждой теме не обладают, зато имеют важную цель — сократить и подогнать контент под среднестатистического потребителя. В научных изданиях всё немного сложнее, но про это у меня уже был отдельный тейк.

Далее, над всеми стоит начальник, который при случае говорит последнее слово (которое может быть не связано с конкретным контентом, зато очень даже связано с редполитикой) — он может обладать вообще любым типажом. А ещё в самом начале цепочки может располагаться заказчик/грантодатель/спонсор, который выбирает, как и какую музыку играть — при этом у него могут быть свои собственные интересы, которые с благосостоянием конечного потребителя информации никак не пересекаются.

Иллюстрация: David Hockney — A Bigger Splash.

«Фабрика возникла вовсе не из необходимости интегрировать труд с современной техникой.

Напротив, этот строительный блок того, что сейчас мы называем “индустриальным обществом”, возник из потребности рационализировать сам трудовой процесс — увеличить его интенсивность и усилить его эксплуатацию. Причём куда более эффективно по сравнению с тем, чего работодатели могли надеяться достичь в рамках ранних кустарных производств, основанных на саморегулируемой системе ремесленничества.

Сидни Поллард, цитируя наблюдателя дофабричной эпохи, отмечает, что работники, которые могли свободно распределять своё время в качестве надомных ремесленников, редко работали современную восьмичасовую пятидневку. Ткачи “часто играли весь день в понедельник и большую часть вторника, затем работали допоздна по четвергам и часто всю ночь в пятницу”, чтобы подготовить ткани к субботнему рыночному дню.

Эта нерегулярность, или “естественность”, в ритме и интенсивности традиционных систем труда в большей степени способствовала нездоровой фиксации буржуазии на социальном контроле [за рабочими] и диким антинатуралистическим взглядам, нежели цены и заработок, который требовали её работники.

Более чем любой другой технический фактор, эта нерегулярность вела к рационализации труда под единым набором правил, к дисциплине и регламентации времени, что привело к появлению современной фабрики, которая зачастую ещё не имела ни одного из технических достижений, которые мы приписываем “промышленной революции”.

Задолго до появления парового двигателя, механического ткацкого станка и летучего челнока... традиционные прялки, ручные ткацкие станки и красильные чаны, которые когда-то заполняли [собственные] рабочие помещения ремесленников-кустарей, были собраны в больших сараях — прежде всего для мобилизации самих рабочих, для жёсткой регламентации и усиления эксплуатации их труда».

Мюррей Букчин. Экология свободы.

Иллюстрация: Joseph Wright of Derby — Iron Forge Viewed from Without.

Вообще, надо бы «Экологию свободы» на русский перевести, тем более, что её актуальность с каждым годом только растёт. А с новым трендом на отказ корпораций от формальностей зелёной повестки и green-капитализма, так и вообще взлетит до небес. Не говоря уже про новый этап «рассеянной» мобилизации труда под знаменем ИИ.

Кстати, я там переодически на Ютубе выкладываю оригинальные шортсы (не просто вырезки из длинных видосов, хотя их тоже) — зацените, если интересно.

Прямо скажем. Если вы будете жить по правилам и обычаям, катиться по накатанной за/для вас (обществом, семьёй, государством) колее, вы скорее будете счастливыми в общепринятом смысле — материально, статусно, психологически и т.п. Особенно, если у вас есть задатки, таланты, какой-то стартовый бонус (например, родиться в хорошей семье). Это “low risk, low reward” стратегия.

Если же вы решите жить так, как сами считаете нужным, и это «как» отличается от общепринятых стандартов (а в бунтующей юности всем кажется, что они не хотят жить как все), шанс, что вы уже к среднему возрасту, кхм, проиграете — весьма велик. Тут достаточно вспомнить Ницше или того же Штирнера.

Вообще, конечно, это “high risk, high reward” стратегия, но только если у вас есть тот самый стартовый бонус (каноничный позитивный пример — принц Сиддхартха).

А если бонуса нет, то это уже “high risk, low reward” — всевозможные маргиналы, спившиеся к тридцати панк-рокеры, художники-неудачники (тут, конечно, лучше подходит английское loser — "проигравший", с его вайбом протестанткой этики).

— из пометок на полях к «Единственному и его Собственности».

Иллюстрация: Sascha Schneider — The Anarchist.

Тем временем, Сэм Альтман (OpenAi) и Дональд Трамп ударили по рукам, заключив сделку на 500 ярдов баксов, запускающую Stargate, который уже окрестили «новым Манхэттенским проектом».

В Штатах собираются построить крупнейший в мире дата-центр, главная цель которого — окончательно утопить мир в потоках ИИ-жижи.

Для сравнения: годовой бюджет США на оборону — 850 ярдов, а оригинальный Манхэттенский проект по разработке ядерной бомбы стоил (с поправкой на инфляцию) всего 30 ярдов.

За алхимию в Stargate будет отвечать Альтман с OpenAi, за золото — японский кобольд Масаёси Сон и его SoftBank, а прикроет всех эксцентричный Ларри Эллисон со своим Oracle, о котором мы поговорим отдельно. Финансирование пойдёт не с налогов (но Трамп в сделке не просто так), а через частных инвесторов.

Илона Маска на вечеринку не позвали (кетаминовая зига, похоже, не помогла), и он само собой обиделся. Хотя, учитывая давнюю дружбу Маска как с Альтманом, так и с Эллисоном, а также общую связь наших героев с PayPal-мафией Питера Тиля (как и тёплые взаимоотношения последнего с вице президентом Джей Ди Вэнсом), вряд ли Илон останется далеко в стороне.

Естественно, на работу гигантского дата-центра (вообще там будет 20 зданий, раскиданных по разным штатам, которые виртуально будут объединены в один виртуальный центр) понадобится колоссальное количество электроэнергии. И именно для этого нужен старина Дональд c его фирменным «drill baby drill!» (обещаниями нарастить добычу ископаемых).

Вообще декларируемые цели проекта, как водится, самые благородные: выгодоприобретатели поспешили заверить публику, что (почти) всё делается, прежде всего, ради медицины и излечения неизлечимых болезней, разработки вакцин от рака и создания персональных медицинских ИИ-ассистентов, непрерывно бдящих за состоянием каждого (пациента?).

Помимо того, что медицина уже давно является одной из любимых вывесок для финансирования самых подозрительных техбро-проектов, так ещё и прохладные рассказы Ларри Эллисона про массовый персональный мед. мониторинг натурально навевают самые киберпанковские ассоциации с биовластью и биополитикой.

Вдвойне зловеще слышать это от человека, который совершенно всерьёз воспринял неореакционные опусы Молдбага про тотальную слежку. Ещё в сентябре на встрече финансовых аналитиков Oracle Эллисон заявлял, что видит новую дивную бизнес-возможность для своей компании — помогать властям анализировать данные с миллионов камер видеонаблюдения в реальном времени с помощью ИИ. «Граждане будут вести себя наилучшим образом, потому что мы будем постоянно записывать и сообщать обо всём, что происходит вокруг».

Ещё стоит по достоинству оценить шутку с названием Stargate, ведь оно совпадает c названием секретного проекта армии США (1977-1995) по исследованию экстрасенсорных способностей, в первую очередь, дистанционного видения для военных и шпионских целей.

Найди себя!

Накидал для вас небольшую карту по текущим нарративам, тусовкам, анекдотам и мнениям вокруг развития ИИ (прежде всего, конечно, генеративного — большие языковые модели, генераторы изображений, etc.)

Расшифровка всех покемонов в комментариях / в открытом посте на Бусти.

Ось тряски-восторга: является ли ИИ потенциальным злом или добром.
Тряска (ИИ — опасная вещь, которая изменит жизнь людей к худшему) vs Восторг (ИИ — полезная вещь, которая изменит жизнь людей к лучшему).

Ось скептики-верующие: насколько ИИ с его текущей траекторией развития вообще способен поменять мир вокруг.
Скептики (ИИ сейчас никакой не интеллект, его развитие зашло в тупик) vs Верующие (ИИ изменит всё, технология развивается семимильными шагами).