Поляки сообщают, что украинские мужчины провожают свои семьи до границы, а сами возвращаются защищать родину. Это непременно требует сравнения с миграционным кризисом как 2015, так и 2021 года. Судя по демографическому портрету, беженцы из Афганистана и Сирии практиковали ровно обратное: молодые мужчины бросали семьи в зоне боевых действий, а сами отправлялись за лучшей жизнью в Германию.
Тем временем государственный глашатай с ARD Пауль Штарцманн негодует, что Венгрия и Польша вдруг взялись неограниченно принимать украинских беженцев (коих уже 100 тыс.), но не демонстрировали подобного отношения пару лет назад, «когда людям нужна была помощь, но они не были белыми христианами».
С колокольни левой зашоренности действительно может быть не видно разницы между христианской славянско-угорской солидарностью и бездумной политикой открытых границ. Мигранты из Восточной Европы эффективно интегрируются, обладают высоким медианным айкью, хорошим образованием и вносят экономический вклад. Беженцы с Ближнего Востока привносят нагрузку на социальную систему и терроризм.
Поляки сообщают, что украинские мужчины провожают свои семьи до границы, а сами возвращаются защищать родину. Это непременно требует сравнения с миграционным кризисом как 2015, так и 2021 года. Судя по демографическому портрету, беженцы из Афганистана и Сирии практиковали ровно обратное: молодые мужчины бросали семьи в зоне боевых действий, а сами отправлялись за лучшей жизнью в Германию.
Тем временем государственный глашатай с ARD Пауль Штарцманн негодует, что Венгрия и Польша вдруг взялись неограниченно принимать украинских беженцев (коих уже 100 тыс.), но не демонстрировали подобного отношения пару лет назад, «когда людям нужна была помощь, но они не были белыми христианами».
С колокольни левой зашоренности действительно может быть не видно разницы между христианской славянско-угорской солидарностью и бездумной политикой открытых границ. Мигранты из Восточной Европы эффективно интегрируются, обладают высоким медианным айкью, хорошим образованием и вносят экономический вклад. Беженцы с Ближнего Востока привносят нагрузку на социальную систему и терроризм.
Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. READ MORE Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from ua
