Накрыло меня внезапно. Конец февраля 2022 года - время, без шуток, смутное: я плохо помню вообще, что происходило. Помню, я читала Бакмана “Вторая жизнь Уве” (читайте “Медвежий угол”, вот, где в самое сердечко), помню Ева гоняла раков-отшельников по утрам, помню мы видели ската.
А! Еще мы в первый тот день сожгли Марка. Забавно все вышло: я, знаете, ли не только новости в то время не читала, но и к путешествию не особо готовилась. Я подумала, что полезно будет поспать младенчику под зонтом на пляже, подышать океанским воздухом. Да кто же реально знал, что на Мальдивах в сезон сгореть можно даже от ветра?! В общем, вы теперь предупреждены, если что.
Ну вот Марк, как лежал на боку, так на ¾ и подгорел. Сам был бледный, а на лице огромное красное пятно. Я еще тогда старалась фотки родственникам не отправлять, у тех-то глаз-алмаз, они даже на фото сразу чуяли - спалили малого.
В нашем отеле шла неделя бразильского карнавала, и во второй или третий вечер устраивали тематический ужин. И вот представьте сцену. Пошла я на охоту на шведский стол. Возвращаюсь и рыдаю. Вот прямо слезы/сопли ручьем, в руках тарелка с едой. Плетусь на подкашивающихся ногах к нашему столику.
У мужа глаза округляются. Прямо вижу, как прокручиваются варианты в его голове: наступила на отшельника, краб цапнул, о барбекю обожглась. Что? ЧТО могло произойти за эти две минуты?!
Сажусь и говорю: “Неужели это все всерьез с нами происходит?” Есть события в жизни, которые ты уже никак не отменишь: когда увидел две полоски на тесте, когда твой ребенок родился, когда кто-то из близких ушел… Не сразу, но ты понимаешь: так, как раньше, уже не будет НИКОГДА. Ты никогда больше не пойдешь в школу, и не пригласишь того симпатягу на медляк, ты никогда больше не будешь просто женщиной, ты всегда теперь будешь чьей-то мамой, ты вот этот свой день никогда второй раз заново не начнешь.
Мы должны были бы стать первым поколением, более-менее свободным от последствий ВОВ: не видевшим это своими глазами военных действий, не воспитанным травмированными войной родителями. Мы должны были бы растить крутых осознанных детей, развивать институт отцовства, рассказывать о прадедушкиных подвигах, лежа на траве и смотря в мирное небо. Должны были БЫ. Но с сослагательным наклонением у нас нынче очень сложные отношения.
Накрыло меня внезапно. Конец февраля 2022 года - время, без шуток, смутное: я плохо помню вообще, что происходило. Помню, я читала Бакмана “Вторая жизнь Уве” (читайте “Медвежий угол”, вот, где в самое сердечко), помню Ева гоняла раков-отшельников по утрам, помню мы видели ската.
А! Еще мы в первый тот день сожгли Марка. Забавно все вышло: я, знаете, ли не только новости в то время не читала, но и к путешествию не особо готовилась. Я подумала, что полезно будет поспать младенчику под зонтом на пляже, подышать океанским воздухом. Да кто же реально знал, что на Мальдивах в сезон сгореть можно даже от ветра?! В общем, вы теперь предупреждены, если что.
Ну вот Марк, как лежал на боку, так на ¾ и подгорел. Сам был бледный, а на лице огромное красное пятно. Я еще тогда старалась фотки родственникам не отправлять, у тех-то глаз-алмаз, они даже на фото сразу чуяли - спалили малого.
В нашем отеле шла неделя бразильского карнавала, и во второй или третий вечер устраивали тематический ужин. И вот представьте сцену. Пошла я на охоту на шведский стол. Возвращаюсь и рыдаю. Вот прямо слезы/сопли ручьем, в руках тарелка с едой. Плетусь на подкашивающихся ногах к нашему столику.
У мужа глаза округляются. Прямо вижу, как прокручиваются варианты в его голове: наступила на отшельника, краб цапнул, о барбекю обожглась. Что? ЧТО могло произойти за эти две минуты?!
Сажусь и говорю: “Неужели это все всерьез с нами происходит?” Есть события в жизни, которые ты уже никак не отменишь: когда увидел две полоски на тесте, когда твой ребенок родился, когда кто-то из близких ушел… Не сразу, но ты понимаешь: так, как раньше, уже не будет НИКОГДА. Ты никогда больше не пойдешь в школу, и не пригласишь того симпатягу на медляк, ты никогда больше не будешь просто женщиной, ты всегда теперь будешь чьей-то мамой, ты вот этот свой день никогда второй раз заново не начнешь.
Мы должны были бы стать первым поколением, более-менее свободным от последствий ВОВ: не видевшим это своими глазами военных действий, не воспитанным травмированными войной родителями. Мы должны были бы растить крутых осознанных детей, развивать институт отцовства, рассказывать о прадедушкиных подвигах, лежа на траве и смотря в мирное небо. Должны были БЫ. Но с сослагательным наклонением у нас нынче очень сложные отношения.
BY Дочь Достоевского | Елена Тимохина
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from ua
