Всемы рождаемся “свободными и равными в своем достоинстве и правах,” но, к сожалению, это не значит, что в течение жизни мы не сталкиваемся с их нарушением. Политический кризис, развернувшийся в Беларуси после 2020 года, продолжает напоминать о том, как легко государство может пренебречь нашими правами не подвергаться произвольным задержаниям, пыткам, или свободой выражать свое мнение. Управление в авторитарных режимах, стремящихся установить контроль за населением и исключить любое инакомыслие, едва ли совместимо с уважением прав человека. Безусловно, права могут нарушаться не только в диктатурах, но и в демократиях – в последних, однако, шанс получить эффективную защиту и восстановить справедливость, выше.
Но что именно представляет из себя процесс восстановления прав? Какими инструментами мы можем воспользоваться, чтобы добиться справедливости? В чем отличие региональных механизмов от универсальных и договорных? Попробуем разобраться в данном материале.
Всемы рождаемся “свободными и равными в своем достоинстве и правах,” но, к сожалению, это не значит, что в течение жизни мы не сталкиваемся с их нарушением. Политический кризис, развернувшийся в Беларуси после 2020 года, продолжает напоминать о том, как легко государство может пренебречь нашими правами не подвергаться произвольным задержаниям, пыткам, или свободой выражать свое мнение. Управление в авторитарных режимах, стремящихся установить контроль за населением и исключить любое инакомыслие, едва ли совместимо с уважением прав человека. Безусловно, права могут нарушаться не только в диктатурах, но и в демократиях – в последних, однако, шанс получить эффективную защиту и восстановить справедливость, выше.
Но что именно представляет из себя процесс восстановления прав? Какими инструментами мы можем воспользоваться, чтобы добиться справедливости? В чем отличие региональных механизмов от универсальных и договорных? Попробуем разобраться в данном материале.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change.
from ua
