Стремительно меняющемуся миру требовался новый Джеймс Бонд. Не артист, воспринимающий каждую миссию игрой, как его трактовал Шон Коннери, и не исполненный иронии джентльмен, каким его сделал Роджер Мур.
В эпоху гласности, перестройки и падения железного занавеса агент 007 должен был стать боевиком. Человеком, для которого лицензия на убийство – бремя, а не привилегия.
Продюсеры рассчитывали сделать новым Бондом Пирса Броснана, СМИ уже объявили его новым носителем двойного нуля и до официальной пресс-конференции оставались считанные часы, но коварные контрактные обязательства в последний момент вернуться Броснана уйти на телевидение.
Заменой (как показала история – временной) выступил Тимоти Далтон, выпускник Королевской академии драматического искусства, впервые в истории франшизы наделивший агента 007 мрачной глубиной.
Его картины опередили свое время и на момент выхода были встречены настороженно, но именно они стали предтечей того, к чему пришла бондиана в настоящий момент.
Стремительно меняющемуся миру требовался новый Джеймс Бонд. Не артист, воспринимающий каждую миссию игрой, как его трактовал Шон Коннери, и не исполненный иронии джентльмен, каким его сделал Роджер Мур.
В эпоху гласности, перестройки и падения железного занавеса агент 007 должен был стать боевиком. Человеком, для которого лицензия на убийство – бремя, а не привилегия.
Продюсеры рассчитывали сделать новым Бондом Пирса Броснана, СМИ уже объявили его новым носителем двойного нуля и до официальной пресс-конференции оставались считанные часы, но коварные контрактные обязательства в последний момент вернуться Броснана уйти на телевидение.
Заменой (как показала история – временной) выступил Тимоти Далтон, выпускник Королевской академии драматического искусства, впервые в истории франшизы наделивший агента 007 мрачной глубиной.
Его картины опередили свое время и на момент выхода были встречены настороженно, но именно они стали предтечей того, к чему пришла бондиана в настоящий момент.
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ua
