Особенности оспаривания сделок, совершенных в рамках группы компаний
Элементы банкротства группы компаний в текущей судебной практике чувствуют себя вполне уверенно. Верховный Суд РФ путем признания наличия интересов группы компаний, которая в некоторых случаях ограничивает возможности оспаривания обеспечительных сделок компаний группы и привлечения к субсидиарной ответственности менеджмента компаний группы, ввел элементы банкротства группы компаний в мягкой форме. И сделал это вполне оправданно.
Как пишет, например, Ирит Меворач (профессор университета Уорвика) «учитывая реальную экономическую ситуацию в группе компаний, которая является единым бизнесом и/или имеет тесные связи между компаниями, можно исходить из иного принципа распределения выгод и убытков (и оценку преференциальности сделки) по сравнению с рассмотрением сделки с точки зрения отдельной компании группы. В частности, оценка сделки с точки зрения всей группы компаний может показать, что существовал групповой интерес в заключении такой сделки, которая также могла принести выгоду компании, являющейся стороной в ней».
Например, в деле, недавно рассмотренном Верховным Судом РФ, оспаривался перевод долга между компаниями группы. С точки зрения должника принятие дополнительного долгового обязательства, безусловно, невыгодная сделка, которую следовало бы оспорить. Но с точки зрения всей группы компаний эта сделка имела смысл для группы компаний для того, чтобы выполнить нормативные требования об обеспеченности ссудной задолженности банка, входящего в группу.
Особенности оспаривания сделок, совершенных в рамках группы компаний
Элементы банкротства группы компаний в текущей судебной практике чувствуют себя вполне уверенно. Верховный Суд РФ путем признания наличия интересов группы компаний, которая в некоторых случаях ограничивает возможности оспаривания обеспечительных сделок компаний группы и привлечения к субсидиарной ответственности менеджмента компаний группы, ввел элементы банкротства группы компаний в мягкой форме. И сделал это вполне оправданно.
Как пишет, например, Ирит Меворач (профессор университета Уорвика) «учитывая реальную экономическую ситуацию в группе компаний, которая является единым бизнесом и/или имеет тесные связи между компаниями, можно исходить из иного принципа распределения выгод и убытков (и оценку преференциальности сделки) по сравнению с рассмотрением сделки с точки зрения отдельной компании группы. В частности, оценка сделки с точки зрения всей группы компаний может показать, что существовал групповой интерес в заключении такой сделки, которая также могла принести выгоду компании, являющейся стороной в ней».
Например, в деле, недавно рассмотренном Верховным Судом РФ, оспаривался перевод долга между компаниями группы. С точки зрения должника принятие дополнительного долгового обязательства, безусловно, невыгодная сделка, которую следовало бы оспорить. Но с точки зрения всей группы компаний эта сделка имела смысл для группы компаний для того, чтобы выполнить нормативные требования об обеспеченности ссудной задолженности банка, входящего в группу.
BY Ничего нового для образованного юноши
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from ua