«Мистер Ананьос рассказал мне, что однажды Лору посетил губернатор штата (забыла, как его звали и что это был за штат)». Прочитав это признание, поморщился, а потом подумал, что не могу судить репортажи Нелли Блай по современным стандартам. Важно, что таких репортажей до нее в принципе не было, и выход их на русском — такое же событие, как издание теми же издателями «Хиросимы». Первый громкий текст Нелли Блай написала в 23, и итогом стала реформа нью-йоркских психбольниц. Среди других тем — тяжелые условия труда на фабрике коробок, торговля младенцами, разоблачение гипнотизеров-шарлатанов, харрасмент в городском парке. Легко представить, как у нас такие темы расследует Олеся Герасименко, и нельзя не вспомнить текст про ПНИ Елены Костюченко. В книжке «Профессия: репортерка» 14 текстов Нелли Блай, в финале собраны военные репортажи из Европы, которые выглядят тут и логичными, и лишними. На Первой мировой кошмары, о которых надо написать, все-таки ожидаемы, суметь разглядеть их в повседневности — другой уровень.
«Мистер Ананьос рассказал мне, что однажды Лору посетил губернатор штата (забыла, как его звали и что это был за штат)». Прочитав это признание, поморщился, а потом подумал, что не могу судить репортажи Нелли Блай по современным стандартам. Важно, что таких репортажей до нее в принципе не было, и выход их на русском — такое же событие, как издание теми же издателями «Хиросимы». Первый громкий текст Нелли Блай написала в 23, и итогом стала реформа нью-йоркских психбольниц. Среди других тем — тяжелые условия труда на фабрике коробок, торговля младенцами, разоблачение гипнотизеров-шарлатанов, харрасмент в городском парке. Легко представить, как у нас такие темы расследует Олеся Герасименко, и нельзя не вспомнить текст про ПНИ Елены Костюченко. В книжке «Профессия: репортерка» 14 текстов Нелли Блай, в финале собраны военные репортажи из Европы, которые выглядят тут и логичными, и лишними. На Первой мировой кошмары, о которых надо написать, все-таки ожидаемы, суметь разглядеть их в повседневности — другой уровень.
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from ua
