«Ленинградские сказки» закончились. Пятая повесть переносит нас в 1945-й. Город учится жить после Победы, без Войны, но и иной мир — с одноглазым мишкой, Королем игрушек и Страной младенческих снов — никуда не исчез. И там, в этой ленинградской Изнанке, застряла Таня: Шурка и Бобка хотят вернуть сестру домой. В «Детях ворона» и «Краденом городе» мистическое можно было еще списать на работу защитного механизма: ужасы репрессий и блокады детская психика не вывозила, так и возник ирреальный мир, не страшнее реальности при всей его жути. Ан нет: «Жуки не плачут» (особенно финал) и «Волчье небо» убедили, что он существует независимо от детей. В «Глиняных пчёлах», мощном финале пенталогии, Юлия Юрьевна Яковлева во многом превзошла саму себя. Виртуозное использование ею несобственно-прямой речи находит тут отражение на уровне сюжета: мы словно вселяемся вместе с Шуркой в немецких солдат, видим всё их глазами, думаем их мысли, говорим их голосами, — и это самые отрезвляющие и страшные главы о Войне за последние годы.
«Ленинградские сказки» закончились. Пятая повесть переносит нас в 1945-й. Город учится жить после Победы, без Войны, но и иной мир — с одноглазым мишкой, Королем игрушек и Страной младенческих снов — никуда не исчез. И там, в этой ленинградской Изнанке, застряла Таня: Шурка и Бобка хотят вернуть сестру домой. В «Детях ворона» и «Краденом городе» мистическое можно было еще списать на работу защитного механизма: ужасы репрессий и блокады детская психика не вывозила, так и возник ирреальный мир, не страшнее реальности при всей его жути. Ан нет: «Жуки не плачут» (особенно финал) и «Волчье небо» убедили, что он существует независимо от детей. В «Глиняных пчёлах», мощном финале пенталогии, Юлия Юрьевна Яковлева во многом превзошла саму себя. Виртуозное использование ею несобственно-прямой речи находит тут отражение на уровне сюжета: мы словно вселяемся вместе с Шуркой в немецких солдат, видим всё их глазами, думаем их мысли, говорим их голосами, — и это самые отрезвляющие и страшные главы о Войне за последние годы.
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from ua
