В 1953 году в доме Перли и Холланда Куков появляется мужчина, знакомый хозяина дома по военному госпиталю, в котором они оба оказались. Тизер «Перли узнаёт от Базза шокирующую правду о своем муже» наводит на мысли про возможное предательство (не шпионил ли он на японцев? не дезертировал ли?), но секрет Холланда в другом, и для его брака он является серьезной угрозой. В «Истории одного супружества» поднимаются темы ЛГБТ (Эндрю Шон Грир — открытый гомосексуал) и расизма (Куки чернокожие, за окном, напоминаю, 1953 год), материнства (сына зовут просто Сыночек) и выбора, но не просто мелодрамой этот роман делает тема войн и тех шрамов, что они оставляют на телах и душах. А еще важно и для сюжета, и для времени прочтения мною книги Грира, что «это не обычная история о мужчинах на войне — она о тех, кто на войну не пошел. <…> Их выжгли из истории, потому что ничто не жжет так, как позор. Никто не расплачивается их купюрами. Но я вписала их имена в мою историю. Я вписала все наши имена. Как еще нас смогут вспомнить?»
В 1953 году в доме Перли и Холланда Куков появляется мужчина, знакомый хозяина дома по военному госпиталю, в котором они оба оказались. Тизер «Перли узнаёт от Базза шокирующую правду о своем муже» наводит на мысли про возможное предательство (не шпионил ли он на японцев? не дезертировал ли?), но секрет Холланда в другом, и для его брака он является серьезной угрозой. В «Истории одного супружества» поднимаются темы ЛГБТ (Эндрю Шон Грир — открытый гомосексуал) и расизма (Куки чернокожие, за окном, напоминаю, 1953 год), материнства (сына зовут просто Сыночек) и выбора, но не просто мелодрамой этот роман делает тема войн и тех шрамов, что они оставляют на телах и душах. А еще важно и для сюжета, и для времени прочтения мною книги Грира, что «это не обычная история о мужчинах на войне — она о тех, кто на войну не пошел. <…> Их выжгли из истории, потому что ничто не жжет так, как позор. Никто не расплачивается их купюрами. Но я вписала их имена в мою историю. Я вписала все наши имена. Как еще нас смогут вспомнить?»
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis."
from ua
