22-летний Арсен из Махачкалы, который «спустя три месяца активной работы внештатным репортером понял, что хорошо быть в Дагестане журналистом, которому не нужно заниматься журналистикой», волею случая оказывается в горном селе, где произошло жестокое убийство (бывшего прокурора и трех его дочерей зарезали в их доме), и втягивается в расследование из желания заполучить эксклюзив (сначала) и наказать виновного. Пять лет спустя, все еще мучаясь кошмарами из-за пережитого, он вновь приезжает в то село, чтобы узнать, что настоящий убийца до сих пор на свободе.
В рецензиях на роман «Холодные глаза» упоминают скандинавский нуар (как из-за зимнего сеттинга, так и из-за сложных персонажей) и региональный пиар (Дагестан — терра инкогнита). Ислам Ханипаев не делает вид, что до него не было «Снеговика», «Воспоминаний об убийстве» или всех «герметичных детективов про смерти в снегах», но работает с не новой сюжетной матрицей так увлеченно и так по-своему, что за ним дико интересно наблюдать. Хорошо, получается, работает.
22-летний Арсен из Махачкалы, который «спустя три месяца активной работы внештатным репортером понял, что хорошо быть в Дагестане журналистом, которому не нужно заниматься журналистикой», волею случая оказывается в горном селе, где произошло жестокое убийство (бывшего прокурора и трех его дочерей зарезали в их доме), и втягивается в расследование из желания заполучить эксклюзив (сначала) и наказать виновного. Пять лет спустя, все еще мучаясь кошмарами из-за пережитого, он вновь приезжает в то село, чтобы узнать, что настоящий убийца до сих пор на свободе.
В рецензиях на роман «Холодные глаза» упоминают скандинавский нуар (как из-за зимнего сеттинга, так и из-за сложных персонажей) и региональный пиар (Дагестан — терра инкогнита). Ислам Ханипаев не делает вид, что до него не было «Снеговика», «Воспоминаний об убийстве» или всех «герметичных детективов про смерти в снегах», но работает с не новой сюжетной матрицей так увлеченно и так по-своему, что за ним дико интересно наблюдать. Хорошо, получается, работает.
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added.
from ua
