Трамвай в центре Бейрута, ~1950 г. На фоне виднеется маронитский Собор Св. Георгия.
Трамваи в Бейруте появились в 1909 году, и на пике (1962) их было 74. По некоторым оценкам, 200 тысяч человек ежедневно пользовались трамваем.
Популярность трамваев вполне объяснима. Во-первых, ветки проходили через весь центр и соединяли его с тогдашними окраинами. На трамвае можно было добраться и до северо-восточных окраин, где жили марониты и армяне, и до района Рас Бейрут на северо-западе с его кафе и студенческими протестами, и до небогатого суннитского района Баста, расположенного к югу от центра.
Во-вторых, цена на трамвай не менялась с 1939 года: 5 пиастров либо 10 (за отделение с мягкими сидениями).
От трамваев отказались в 1965 г. из-за автомобилизации: число машин в Ливане выросло с 76 тысяч в 1962 г. до 130 тысяч в 1967. Трамваи заменили на автобусы. Однако это лишь на пару лет улучшило ситуацию с пробками. К тому же из-за стоимости (45 пиастров) многие не могли позволить себе ездить на автобусе.
Трамвай в центре Бейрута, ~1950 г. На фоне виднеется маронитский Собор Св. Георгия.
Трамваи в Бейруте появились в 1909 году, и на пике (1962) их было 74. По некоторым оценкам, 200 тысяч человек ежедневно пользовались трамваем.
Популярность трамваев вполне объяснима. Во-первых, ветки проходили через весь центр и соединяли его с тогдашними окраинами. На трамвае можно было добраться и до северо-восточных окраин, где жили марониты и армяне, и до района Рас Бейрут на северо-западе с его кафе и студенческими протестами, и до небогатого суннитского района Баста, расположенного к югу от центра.
Во-вторых, цена на трамвай не менялась с 1939 года: 5 пиастров либо 10 (за отделение с мягкими сидениями).
От трамваев отказались в 1965 г. из-за автомобилизации: число машин в Ливане выросло с 76 тысяч в 1962 г. до 130 тысяч в 1967. Трамваи заменили на автобусы. Однако это лишь на пару лет улучшило ситуацию с пробками. К тому же из-за стоимости (45 пиастров) многие не могли позволить себе ездить на автобусе.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from ua
