Жизнь в Германии 🇩🇪

Про февраль. Часть заключительная.

На самом деле мне до сих пор тяжело писать на эту тему. У меня есть одно единственное эссе, в котором я рефлексирую по поводу тех событий и какие последствия они имели для моей жизни. Эссе это, в оригинале написано на английском и опубликовано на университетской платформе, собственно, писала я его как часть задания в курсе по письму. В оригинальном эссе отсутствует Джонатан и называется оно «Про уроки жизни» (On Learning), которое впоследствии прочли не только однокурсники, но и множество моих немецких знакомых.

Хорошо помню утро того четверга. На день не было никаких планов, что означало отсутствие будильников. Проснувшись в 9, я по привычке потянулась за телефоном и удивилась большому количеству уведомлений, после прочтения коих сон как рукой сняло. Я протерла глаза, еще не полностью осознавая происходящее и не веря прочитанному, поэтому открыла новостные каналы и дальше просто гул в голове. Совершенно не помню, как я в то утро оказалась в булочной, а напротив сидела соседка из Беларуси, Алеся, готовая подискутировать на тему политики. Она к тому моменту уже лет 8 жила в Германии, работала администратором в отеле и была замужем за немцем. В Минске у нее остались родители и родная сестра, а также регулярные письма от государства с требованием подтвердить, что она не тунеядка и действительно трудится в Германии, а не бесполезно живет свою жизнь. Закон о тунеядстве — наследие Советского Союза, контролирующий занятость населения. Почитать можешь тут.
Это единственное, что запечатлелось в моей памяти из того разговора, Алеся была рада свободным ушам, а я — хоть чьей-то кампании. Я как заведенная то и дело просматривала русско-английско-немецкие новостные источники в надежде, что все это просто страшный сон. К сожалению, моей собеседнице пора было уходить на работу, а я еще какое-то время просто сидела в гордом одиночестве все так же нервно переключаясь между вкладками браузера и новостными каналами Телеграма — привычка, которую мне через какое-то время придется искоренять.
Чуть позже написал Джонатан с вопросом, в каком я состоянии и предложением отвлечь меня. Я с радостью согласилась, поэтому мы пошли гулять. Джонатан оживленно рассказывал про то, какие последствия ожидают мировую экономику, про фондовый рынок, я лишь кивала, в голове все так же стоял гул, нарушаемый моими чуть ли не ежесекундными проверками телефона, но кажется, Джонатан все понимал, потому и сделал вид, что не замечал того, что я его совсем не слушаю. В какой-то момент меня посетила какая-то важная мысль, но эта мысль была тут же заглушена привычным гулом, размазав по телу чувство тревоги и от того придав себе еще большую важность. Я усилено пыталась восстановить этот кусок информации, но тщетно. «Извини», — я посмотрела на своего спутника, — «мне очень сложно концентрироваться, но я пытаюсь вникать в то, что ты мне говоришь. Забавно», — продолжила я, «я вот вроде в физически в безопасности, а в голове происходит настоящий апокалипсис, мне кажется, примерно так люди и сходят с ума». Джонатан сочувственно улыбнулся и продолжил сыпать своими знаниями по экономике, делал он это с целью меня отвлечь, за что я ему по сей день невероятно благодарна. Мне захотелось попросить его помолчать, что я и сделала, но как только он повиновался, я с ужасом осознала, что тишина была еще более давящей.

Мысль, запустившая тревогу в моем теле, вернулась, когда я была уже на пороге своего дома — на всякий случай вывести все деньги с банковских карт. Я попрощалась с Джонатаном и начала обзвон немецких друзей, с просьбой вывести свои деньги к ним на Pay Pal*. Как ты понимаешь, это было правильными решением, ведь через пару недель мои карты полетели в желтый контейнер*.

*Я выражаю огромную благодарность тем, кто согласился на эту авантюру еще и по налоговым причинам.
*Желтый контейнер для мусора в Германии используется для пластика.

www.group-telegram.com/ua/hallogermans.com/30

1.0K viewsedited  Nov 7 at 14:54

Про февраль. Часть заключительная.

На самом деле мне до сих пор тяжело писать на эту тему. У меня есть одно единственное эссе, в котором я рефлексирую по поводу тех событий и какие последствия они имели для моей жизни. Эссе это, в оригинале написано на английском и опубликовано на университетской платформе, собственно, писала я его как часть задания в курсе по письму. В оригинальном эссе отсутствует Джонатан и называется оно «Про уроки жизни» (On Learning), которое впоследствии прочли не только однокурсники, но и множество моих немецких знакомых.

Хорошо помню утро того четверга. На день не было никаких планов, что означало отсутствие будильников. Проснувшись в 9, я по привычке потянулась за телефоном и удивилась большому количеству уведомлений, после прочтения коих сон как рукой сняло. Я протерла глаза, еще не полностью осознавая происходящее и не веря прочитанному, поэтому открыла новостные каналы и дальше просто гул в голове. Совершенно не помню, как я в то утро оказалась в булочной, а напротив сидела соседка из Беларуси, Алеся, готовая подискутировать на тему политики. Она к тому моменту уже лет 8 жила в Германии, работала администратором в отеле и была замужем за немцем. В Минске у нее остались родители и родная сестра, а также регулярные письма от государства с требованием подтвердить, что она не тунеядка и действительно трудится в Германии, а не бесполезно живет свою жизнь. Закон о тунеядстве — наследие Советского Союза, контролирующий занятость населения. Почитать можешь тут.
Это единственное, что запечатлелось в моей памяти из того разговора, Алеся была рада свободным ушам, а я — хоть чьей-то кампании. Я как заведенная то и дело просматривала русско-английско-немецкие новостные источники в надежде, что все это просто страшный сон. К сожалению, моей собеседнице пора было уходить на работу, а я еще какое-то время просто сидела в гордом одиночестве все так же нервно переключаясь между вкладками браузера и новостными каналами Телеграма — привычка, которую мне через какое-то время придется искоренять.
Чуть позже написал Джонатан с вопросом, в каком я состоянии и предложением отвлечь меня. Я с радостью согласилась, поэтому мы пошли гулять. Джонатан оживленно рассказывал про то, какие последствия ожидают мировую экономику, про фондовый рынок, я лишь кивала, в голове все так же стоял гул, нарушаемый моими чуть ли не ежесекундными проверками телефона, но кажется, Джонатан все понимал, потому и сделал вид, что не замечал того, что я его совсем не слушаю. В какой-то момент меня посетила какая-то важная мысль, но эта мысль была тут же заглушена привычным гулом, размазав по телу чувство тревоги и от того придав себе еще большую важность. Я усилено пыталась восстановить этот кусок информации, но тщетно. «Извини», — я посмотрела на своего спутника, — «мне очень сложно концентрироваться, но я пытаюсь вникать в то, что ты мне говоришь. Забавно», — продолжила я, «я вот вроде в физически в безопасности, а в голове происходит настоящий апокалипсис, мне кажется, примерно так люди и сходят с ума». Джонатан сочувственно улыбнулся и продолжил сыпать своими знаниями по экономике, делал он это с целью меня отвлечь, за что я ему по сей день невероятно благодарна. Мне захотелось попросить его помолчать, что я и сделала, но как только он повиновался, я с ужасом осознала, что тишина была еще более давящей.

Мысль, запустившая тревогу в моем теле, вернулась, когда я была уже на пороге своего дома — на всякий случай вывести все деньги с банковских карт. Я попрощалась с Джонатаном и начала обзвон немецких друзей, с просьбой вывести свои деньги к ним на Pay Pal*. Как ты понимаешь, это было правильными решением, ведь через пару недель мои карты полетели в желтый контейнер*.

*Я выражаю огромную благодарность тем, кто согласился на эту авантюру еще и по налоговым причинам.
*Желтый контейнер для мусора в Германии используется для пластика.

BY Жизнь в Германии 🇩🇪