Традиция и модерн: о смене иерархических моделей. Часть вторая
Таким образом, борьба против современности буквально являет собой борьбу с ветряными мельницами как попытку противостоять технологическому ландшафту. Те, кто хотят одержать победу над модерном, очевидно, думают, что могут высечь море за неповиновение. Можно попробовать, но кроме психологического удовлетворения это мало что даст. Море останется там же и всё так же будет подчиняться своим законам, а не человеческой прихоти. Современность — это наша социо-технологическая реальность, и по этой причине остаётся только искать способы приспособления к ней.
Поэтому же, вопреки Чадаеву, не существует реальных «владельцев» современности за пределами сознания тех, кто таковыми себя считает. Право на землю существует постольку, поскольку это право соблюдается, патенты существуют постольку, поскольку их признаёт государство — так и здесь. Есть общества, вставшие раньше других на путь гетерархизации своих институтов, и они лучше приспособлены к жизни в гетерархизирующемся мире, что логично. Можно ли сказать, что такие общества становятся источниками гетерархизации, и даже источниками современности? Только в том случае, если все остальные с этим согласны.
«Альтернативную современность» же построить невозможно, поскольку, как испытали мы на своём опыте в прошлом веке, современность вообще не строится. Она происходит.
Самая главная работа, таким образом, должна произойти в наших головах. Мы должны научиться видеть суть нашей современности и её неизбежность, а также ложность посылов различных фигляров, продающих нам зарытый клад в Стране дураков — как импортного, так и отечественного производства. Пока весь совокупный опыт, и наш, и зарубежный, видится нам не собственно опытом, а руководством к действию, мы будем продолжать наступать на все старые грабли, которые только сможем отрыть.
Отвергающий критику социального @stuffybadger — для Холархии.
Традиция и модерн: о смене иерархических моделей. Часть вторая
Таким образом, борьба против современности буквально являет собой борьбу с ветряными мельницами как попытку противостоять технологическому ландшафту. Те, кто хотят одержать победу над модерном, очевидно, думают, что могут высечь море за неповиновение. Можно попробовать, но кроме психологического удовлетворения это мало что даст. Море останется там же и всё так же будет подчиняться своим законам, а не человеческой прихоти. Современность — это наша социо-технологическая реальность, и по этой причине остаётся только искать способы приспособления к ней.
Поэтому же, вопреки Чадаеву, не существует реальных «владельцев» современности за пределами сознания тех, кто таковыми себя считает. Право на землю существует постольку, поскольку это право соблюдается, патенты существуют постольку, поскольку их признаёт государство — так и здесь. Есть общества, вставшие раньше других на путь гетерархизации своих институтов, и они лучше приспособлены к жизни в гетерархизирующемся мире, что логично. Можно ли сказать, что такие общества становятся источниками гетерархизации, и даже источниками современности? Только в том случае, если все остальные с этим согласны.
«Альтернативную современность» же построить невозможно, поскольку, как испытали мы на своём опыте в прошлом веке, современность вообще не строится. Она происходит.
Самая главная работа, таким образом, должна произойти в наших головах. Мы должны научиться видеть суть нашей современности и её неизбежность, а также ложность посылов различных фигляров, продающих нам зарытый клад в Стране дураков — как импортного, так и отечественного производства. Пока весь совокупный опыт, и наш, и зарубежный, видится нам не собственно опытом, а руководством к действию, мы будем продолжать наступать на все старые грабли, которые только сможем отрыть.
Отвергающий критику социального @stuffybadger — для Холархии.
Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from ua
