Я часто пишу о радости как о том, что решительно необходимо каждому человеку, поскольку она дает силы, вдохновляет, воодушевляет. Напоминаю: именно наличие радости является важным свидетельством того, что человек живет жизнью полноценной, подлинной, своей. Убеждаю, что радоваться мы прямо-таки «должны» - ведь и Господь говорит: «Радуйтесь» (Мф. 28:9), и апостол Павел заповедует то же: (1 Фес. 5:16), и ничто, кроме наших ошибок и грехов, нашего неверия, не может нас этой возможности радоваться лишить.
И при этом, невзирая на то, сколько раз мы находим слово «радуйтесь» в Новом Завете, практически все время приходится в среде верующих людей это право – право на радость – отстаивать и защищать. Не свое, конечно (за него я сам должен бороться со своими страстями и грехами, с леностью и малодушием, маловерием и унынием), а общее. И я не устаю это делать, хотя подчас приходится и непросто: не устаю, поскольку понимаю, насколько это важно.
Но вот недавно в комментариях прозвучал в максимально прямой форме вопрос, который обычно принимает вид сомнения, недоумения, сопротивления: - А имеют ли право на радость грешники?..
Да, вне всякого сомнения, грех, точнее, пребывание в нем, лишает человека радости настоящей, чистой, питающей и укрепляющей его сердце. Помрачает, ожесточает его душу. Но… Но я все равно решусь доказывать, что грешники права на радость не лишены: им доступна радость покаяния.
Искренне кающийся радуется тому, что он выходит из этого темного и горького состояния. Радуется тому, что решился наконец изменить свою жизнь. Радуется перспективе этого изменения и самому изменению, с покаяния начинающемуся. А более всего радуется, поскольку ощущает всем естеством своим, как рушатся препятствия, которыми он сам себя отдалил от Божией любви, ощущает, как способность чувствовать эту невыразимую любовь возвращается к нему.
Лишить этого самого «права на радость» мы можем себя лишь сами – посредством застревания в грехе, привыкания к нему, примирения с ним. И это наибольшее неразумие из всех существующих неразумий.
Хотя… Хотя нет. Есть неразумие, его превосходящее: когда от радости мы просто отказываемся, полагая, что она – «не для нас», «не наш удел», доказывая себе, что мы «просто не понимаем, что она такое» и что именно «нам ее никак не достигнуть».
Пожалуй, как раз этому-то неразумию я и противлюсь – в себе самом, и в тех, кто до сих пор его неразумием не считает.
Я часто пишу о радости как о том, что решительно необходимо каждому человеку, поскольку она дает силы, вдохновляет, воодушевляет. Напоминаю: именно наличие радости является важным свидетельством того, что человек живет жизнью полноценной, подлинной, своей. Убеждаю, что радоваться мы прямо-таки «должны» - ведь и Господь говорит: «Радуйтесь» (Мф. 28:9), и апостол Павел заповедует то же: (1 Фес. 5:16), и ничто, кроме наших ошибок и грехов, нашего неверия, не может нас этой возможности радоваться лишить.
И при этом, невзирая на то, сколько раз мы находим слово «радуйтесь» в Новом Завете, практически все время приходится в среде верующих людей это право – право на радость – отстаивать и защищать. Не свое, конечно (за него я сам должен бороться со своими страстями и грехами, с леностью и малодушием, маловерием и унынием), а общее. И я не устаю это делать, хотя подчас приходится и непросто: не устаю, поскольку понимаю, насколько это важно.
Но вот недавно в комментариях прозвучал в максимально прямой форме вопрос, который обычно принимает вид сомнения, недоумения, сопротивления: - А имеют ли право на радость грешники?..
Да, вне всякого сомнения, грех, точнее, пребывание в нем, лишает человека радости настоящей, чистой, питающей и укрепляющей его сердце. Помрачает, ожесточает его душу. Но… Но я все равно решусь доказывать, что грешники права на радость не лишены: им доступна радость покаяния.
Искренне кающийся радуется тому, что он выходит из этого темного и горького состояния. Радуется тому, что решился наконец изменить свою жизнь. Радуется перспективе этого изменения и самому изменению, с покаяния начинающемуся. А более всего радуется, поскольку ощущает всем естеством своим, как рушатся препятствия, которыми он сам себя отдалил от Божией любви, ощущает, как способность чувствовать эту невыразимую любовь возвращается к нему.
Лишить этого самого «права на радость» мы можем себя лишь сами – посредством застревания в грехе, привыкания к нему, примирения с ним. И это наибольшее неразумие из всех существующих неразумий.
Хотя… Хотя нет. Есть неразумие, его превосходящее: когда от радости мы просто отказываемся, полагая, что она – «не для нас», «не наш удел», доказывая себе, что мы «просто не понимаем, что она такое» и что именно «нам ее никак не достигнуть».
Пожалуй, как раз этому-то неразумию я и противлюсь – в себе самом, и в тех, кто до сих пор его неразумием не считает.
Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried.
from ua
