Признал Израиль — получил немецкий паспорт. Не признал?..
...Свободен, как палестинец из Регенсбурга, который подал заявку на гражданство Фатерлянда, но что-то пошло не так. После успешного прохождения теста его настигла баварская разведка (Ведомство по защите Конституции).
В ходе дополнительного допроса выяснился нежданчик. Оказывается, мигрант не раз скандировал что-то типа «Нет никакого Израиля. Есть евреи, но Израиль — это не страна». И хотя позже он всё-таки изменил мнение (мол, просто считал поведение на оккупированных территориях чуть-чуть неправильным), в натурализации ему отказали.
Этот случай стал частью более широких изменений в процессах натурализации: теперь каждый, кто хочет стать гражданином Германии, должен «принять исторически сложившиеся ценности и моральные обязательства немцев». Ну то есть не быть «антисионистским антисемитом». Ну то есть обязательно поддерживать право Израиля на существование… Ну то есть просто право Израиля на всё.
Признал Израиль — получил немецкий паспорт. Не признал?..
...Свободен, как палестинец из Регенсбурга, который подал заявку на гражданство Фатерлянда, но что-то пошло не так. После успешного прохождения теста его настигла баварская разведка (Ведомство по защите Конституции).
В ходе дополнительного допроса выяснился нежданчик. Оказывается, мигрант не раз скандировал что-то типа «Нет никакого Израиля. Есть евреи, но Израиль — это не страна». И хотя позже он всё-таки изменил мнение (мол, просто считал поведение на оккупированных территориях чуть-чуть неправильным), в натурализации ему отказали.
Этот случай стал частью более широких изменений в процессах натурализации: теперь каждый, кто хочет стать гражданином Германии, должен «принять исторически сложившиеся ценности и моральные обязательства немцев». Ну то есть не быть «антисионистским антисемитом». Ну то есть обязательно поддерживать право Израиля на существование… Ну то есть просто право Израиля на всё.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from ua
