Печальные «приключения» советской журналистки, которую арестовали в 1937 году. К сожалению, история реальная.
Конечно, всегда было любопытно, что испытывает человек в заключении.
Детали рисуют очень живую и жуткую картинку:
— В тюрьме нет зеркал
— Комната 5 шагов в длину, 4 в ширину (недавно замеряла шаги в похожем помещении)
— Вместо иголки вещи подшивают костью от рыбы, которую удалось спрятать после тюремного обеда
— В камере крошечное окно, но в какой-то момент его запретили открывать на весь день, только на 15 минут в сутки
— Следователи, которые допрашивали героев, или начальник тюрьмы через несколько недель/месяцев сами становились заключенными. И это не единичный случай
— В переписке с родственниками нельзя обсуждать новости семьи и общества, но законченные изобрели способ это обходить.
Придумывали похожие на свои имена (Евгения — Ева) и писали про себя как про детей.«Нашей Евочке не так уж плохо, ведь она теперь не одна, а с тётей», — что означало, что к Евгении в камеру поселили соседку.
Печальные «приключения» советской журналистки, которую арестовали в 1937 году. К сожалению, история реальная.
Конечно, всегда было любопытно, что испытывает человек в заключении.
Детали рисуют очень живую и жуткую картинку:
— В тюрьме нет зеркал
— Комната 5 шагов в длину, 4 в ширину (недавно замеряла шаги в похожем помещении)
— Вместо иголки вещи подшивают костью от рыбы, которую удалось спрятать после тюремного обеда
— В камере крошечное окно, но в какой-то момент его запретили открывать на весь день, только на 15 минут в сутки
— Следователи, которые допрашивали героев, или начальник тюрьмы через несколько недель/месяцев сами становились заключенными. И это не единичный случай
— В переписке с родственниками нельзя обсуждать новости семьи и общества, но законченные изобрели способ это обходить.
Придумывали похожие на свои имена (Евгения — Ева) и писали про себя как про детей.«Нашей Евочке не так уж плохо, ведь она теперь не одна, а с тётей», — что означало, что к Евгении в камеру поселили соседку.
"The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from ua
