Девятый выпуск: Алексей Иванов «Бронепароходы» (год выхода: 2023)
Есть в армии игра «три скрипа». После отбоя казарма новобранцев издает три звука (обычно это скрипы) секунд за двадцать, после чего старшина или сержант командует: «Рота, подъем!» Бойцы одеваются и заправляют кровати. Затем им командуют отбой, и начинается новый раунд «трех скрипов».
Обычно я перестаю читать книгу после трех скрипов – трех стилистических, фактологических, орфографических, пунктуационных или иных недочетов произведения.
Сегодня почитаем вышедший на минувшей неделе роман «Бронепароходы».
1. Второе предложение романа большое: «Светлые дожди сыпались на взрытые окопы германского фронта, как веками сыпались на мирные пашни; сквозь грохот эшелонов прорастало пение птиц, и густой дым паровозов бесследно растворялся в зыбкой зелени перелесков; на городских площадях многолюдные митинги тысячами ног расплёскивали солнце из луж, но не могли погасить его сияния».
Язык, эпитеты и даже пунктуация на месте, но есть и скрип. Глагол «раствориться» подразумевает отсутствие следов. Если что-то растворилось, но оставило следы, то оно, извините, не растворилось – оно изменило свою форму. Поэтому глагол «растворялся» не нуждается в наречии «бесследно», оно здесь лишнее.
2. Спустя несколько предложений читаем: «У экипажа Великого князя Михаила побрякивало отскочившее крыло над колесом». В 1918-м (между первым и вторым скрипами нам сообщили время действия) было два великих князя Михаила: Александрович (родной брат Николая II) и Михайлович (кузен Александра III). Во избежание путаницы было бы хорошо сразу сообщить читателю отчество персонажа, но автор сделал это лишь в конце главы, когда из контекста уже стало ясно, что речь о первом из великих князей.
3. Отскочившее крыло не может побрякивать над колесом, потому что оно отскочило, то есть его уже нет на месте. Если поврежденное крыло всё же находится над колесом и побрякивает там, то оно могло разболтаться, даже соскочить, но никак не отскочить.
В таких мелочах и скрипит этот, если судить по началу, неплохой текст. Дальнейшее знакомство с первой главой и с опубликованной в Интернете пятой частью позволяет выявить большой дисбаланс: на фоне в целом хорошей прозы особенно плохо смотрятся авторские ремарки к диалогам. Вот пример:
А это едва ли не самый беспомощный диалог из всех, что я могу вспомнить сегодня утром:
– Думаешь, я тебя пропущу? — прищурился Зыбалов.
– На кой мы тебе нужны? — пожал плечами старпом.
– Вы враги, — с угрозой пояснил Зыбалов.
– Ну, типа того были, — неохотно согласился старпом. — Дак всё ведь уже.
Стремление автора разнообразить атрибуцию диалога – большой недостаток этого романа. Лучшие атрибутивные глаголы – это «сказать» и «говорить». Безусловно, проза предоставляет автору больше возможностей подавать голос, чем драма. Но не нужно делать это очень уж зычно. Прозаику не помешает писать диалоги так, чтобы читатель мог без подсказок понять выражение, с которым каждый герой произносит те или иные слова.
Слово Стивену Кингу (хотя, возможно, автор «Бронепароходов» считает, что тот ему в подметки не годится, как и Джоан Роулинг, о которой А. Иванов высказался в подобном ключе):
«Я настаиваю, чтобы наречия в атрибуции диалогов использовались только в редчайших и самых особых случаях… и тогда чтобы не использовались, если сможете без них обойтись.
<…>
Есть писатели, которые пытаются обойти это правило исключения наречий, накачивая стероидами сами атрибутивные глаголы по самые уши. Результат знаком любому читателю криминального чтива в бумажных обложках.
– Брось пушку, Аттерсон! – проскрежетал Джекил.
– Целуй меня, целуй! – задохнулась Шайна.
– Ты меня дразнишь! – отдернулся Билл.
Пожалуйста, не делайте так. Умоляю вас, не надо».
Итог. Роман Алексея Иванова «Бронепароходы» скрипнул в третий раз на 143-м слове. Кажется, это лучший результат за всю историю «Трех скрипов». Рота, подъем!
Девятый выпуск: Алексей Иванов «Бронепароходы» (год выхода: 2023)
Есть в армии игра «три скрипа». После отбоя казарма новобранцев издает три звука (обычно это скрипы) секунд за двадцать, после чего старшина или сержант командует: «Рота, подъем!» Бойцы одеваются и заправляют кровати. Затем им командуют отбой, и начинается новый раунд «трех скрипов».
Обычно я перестаю читать книгу после трех скрипов – трех стилистических, фактологических, орфографических, пунктуационных или иных недочетов произведения.
Сегодня почитаем вышедший на минувшей неделе роман «Бронепароходы».
1. Второе предложение романа большое: «Светлые дожди сыпались на взрытые окопы германского фронта, как веками сыпались на мирные пашни; сквозь грохот эшелонов прорастало пение птиц, и густой дым паровозов бесследно растворялся в зыбкой зелени перелесков; на городских площадях многолюдные митинги тысячами ног расплёскивали солнце из луж, но не могли погасить его сияния».
Язык, эпитеты и даже пунктуация на месте, но есть и скрип. Глагол «раствориться» подразумевает отсутствие следов. Если что-то растворилось, но оставило следы, то оно, извините, не растворилось – оно изменило свою форму. Поэтому глагол «растворялся» не нуждается в наречии «бесследно», оно здесь лишнее.
2. Спустя несколько предложений читаем: «У экипажа Великого князя Михаила побрякивало отскочившее крыло над колесом». В 1918-м (между первым и вторым скрипами нам сообщили время действия) было два великих князя Михаила: Александрович (родной брат Николая II) и Михайлович (кузен Александра III). Во избежание путаницы было бы хорошо сразу сообщить читателю отчество персонажа, но автор сделал это лишь в конце главы, когда из контекста уже стало ясно, что речь о первом из великих князей.
3. Отскочившее крыло не может побрякивать над колесом, потому что оно отскочило, то есть его уже нет на месте. Если поврежденное крыло всё же находится над колесом и побрякивает там, то оно могло разболтаться, даже соскочить, но никак не отскочить.
В таких мелочах и скрипит этот, если судить по началу, неплохой текст. Дальнейшее знакомство с первой главой и с опубликованной в Интернете пятой частью позволяет выявить большой дисбаланс: на фоне в целом хорошей прозы особенно плохо смотрятся авторские ремарки к диалогам. Вот пример:
А это едва ли не самый беспомощный диалог из всех, что я могу вспомнить сегодня утром:
– Думаешь, я тебя пропущу? — прищурился Зыбалов.
– На кой мы тебе нужны? — пожал плечами старпом.
– Вы враги, — с угрозой пояснил Зыбалов.
– Ну, типа того были, — неохотно согласился старпом. — Дак всё ведь уже.
Стремление автора разнообразить атрибуцию диалога – большой недостаток этого романа. Лучшие атрибутивные глаголы – это «сказать» и «говорить». Безусловно, проза предоставляет автору больше возможностей подавать голос, чем драма. Но не нужно делать это очень уж зычно. Прозаику не помешает писать диалоги так, чтобы читатель мог без подсказок понять выражение, с которым каждый герой произносит те или иные слова.
Слово Стивену Кингу (хотя, возможно, автор «Бронепароходов» считает, что тот ему в подметки не годится, как и Джоан Роулинг, о которой А. Иванов высказался в подобном ключе):
«Я настаиваю, чтобы наречия в атрибуции диалогов использовались только в редчайших и самых особых случаях… и тогда чтобы не использовались, если сможете без них обойтись.
<…>
Есть писатели, которые пытаются обойти это правило исключения наречий, накачивая стероидами сами атрибутивные глаголы по самые уши. Результат знаком любому читателю криминального чтива в бумажных обложках.
– Брось пушку, Аттерсон! – проскрежетал Джекил.
– Целуй меня, целуй! – задохнулась Шайна.
– Ты меня дразнишь! – отдернулся Билл.
Пожалуйста, не делайте так. Умоляю вас, не надо».
Итог. Роман Алексея Иванова «Бронепароходы» скрипнул в третий раз на 143-м слове. Кажется, это лучший результат за всю историю «Трех скрипов». Рота, подъем!
BY Князь Процент
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from ua
