Notice: file_put_contents(): Write of 5846 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 14038 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Кремлёвский безБашенник | Telegram Webview: kremlebezBashennik/32806 -
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О внутренней эмиграции в России
Начало СВО и проведение частичной мобилизации привели к значительному оттоку граждан из страны. Однако сейчас он, по сути, остановился, и даже есть признаки возвращения значительной части уехавших. Показательно: пропаганда прекратила информационно-психологические атаки на уехавших.
Социология несогласия с происходящим (в широком смысле этого слова) характеризуется примерно 20-25%: это те, кто считает, что ситуация в стране движется по неверному пути. Далеко не все из них политизированы, но многие потенциально - часть феномена внутренней эмиграции.
Термин «внутренняя эмиграция» в 2023 году в России характеризует мышление и социальное поведение россиян, неготовых впитывать паттерны подданнической политической культуры, а также высказывать свое публичное отношение к политическому курсу руководства страны при внутреннем несогласии с ним.
Аполитичное "болото" характеризуется, как минимум, 50-60% населения страны, но это - не внутренняя эмиграция в чистом виде. В демократических странах со сменяемой властью больше возможностей для интереса к политике, но также есть свое аполитичное большинство. Термин «внутренняя эмиграция» нужно применять именно к тем, кто занимался/готов был заниматься политикой и проявлять гражданскую активность еще несколько лет назад, но сейчас этого делать не будут. К внутренней эмиграции, полагаю, стоит относить небольшой сегмент 5-7% граждан, которые готовы были заниматься политикой и активно высказывать свою позицию еще 3-5 лет назад, но сейчас этого делать не станут.
Индикаторы этого феномена: 1. Угасание интереса к политике в социуме. На второй год СВО российский социум устойчиво снижает свое внимание к геополитике и политике. Это чувствует на себе и сегмент политических Телеграм-каналов, который постепенно демонстрирует признаки оттока аудитории. Общество не чувствует себя бенефициаром политического процесса, считает, что сделать ничего не может (или полагает, что все идет правильно) и, как следствие, идет дистанцирование от политики. Это видно и по региональным отделениям парламентских и непарламентских партий, которые в последний год активно избавлялись от своего протестного и контрэлитного (в масштабах регионов) актива. 2. Снижение гражданской активности в соцсетях. Многие провластные акторы ушли из признанных в России экстремистской сети Facebook, и общее внимание к политическим текстам в ней снижается: в значительной степени эта площадка сохраняется для эмигрировавших за границу россиян. Для проповедующих внутреннюю эмиграцию важны не соцсети, а дневники. Представители поколения, прошедшего сталинские годы, вряд ли бы пользовались соцсетями активно для выражения своей позиции. И сейчас многие предпочитают воздерживаться от политических постов в соцсетях, особенно, критической направленности. Проявляется работа механизмов цензуры и самоцензуры, в том числе - и в дискурсе политологов в соцсетях и Телеграм-каналах. 3. Уменьшение активности неполитических гражданских организаций. Речь идет об экологах и других активистах. Нынешняя ситуация создает условия, когда любая форма гражданской активности будет поставлена под контроль. Недовольны, например, медики зарплатами (как недавно во Владимирской области). Губернатор тут же заявляет: за этим стоит «чей-то интерес», то есть врачи - лишь пешки, а то, что они могут быть недовольны своим материальным положением, глава региона предпочитает «не замечать».
На дворе - не 1970-е: мобильность социума намного выше времен брежневского застоя, но многие не хотят уезжать и предпочитают внутреннюю эмиграцию. Для государства этот вариант развития событий - вполне себе подходящий. Это может быть одной из граней нового консенсуса общества и власти: «Ты сидишь тихо, починяешь примус, ну а «Большой брат» тебя не трогает». Но баланс этот - шаткий: в ситуацию могут вмешаться обстоятельства непреодолимой силы.
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О внутренней эмиграции в России
Начало СВО и проведение частичной мобилизации привели к значительному оттоку граждан из страны. Однако сейчас он, по сути, остановился, и даже есть признаки возвращения значительной части уехавших. Показательно: пропаганда прекратила информационно-психологические атаки на уехавших.
Социология несогласия с происходящим (в широком смысле этого слова) характеризуется примерно 20-25%: это те, кто считает, что ситуация в стране движется по неверному пути. Далеко не все из них политизированы, но многие потенциально - часть феномена внутренней эмиграции.
Термин «внутренняя эмиграция» в 2023 году в России характеризует мышление и социальное поведение россиян, неготовых впитывать паттерны подданнической политической культуры, а также высказывать свое публичное отношение к политическому курсу руководства страны при внутреннем несогласии с ним.
Аполитичное "болото" характеризуется, как минимум, 50-60% населения страны, но это - не внутренняя эмиграция в чистом виде. В демократических странах со сменяемой властью больше возможностей для интереса к политике, но также есть свое аполитичное большинство. Термин «внутренняя эмиграция» нужно применять именно к тем, кто занимался/готов был заниматься политикой и проявлять гражданскую активность еще несколько лет назад, но сейчас этого делать не будут. К внутренней эмиграции, полагаю, стоит относить небольшой сегмент 5-7% граждан, которые готовы были заниматься политикой и активно высказывать свою позицию еще 3-5 лет назад, но сейчас этого делать не станут.
Индикаторы этого феномена: 1. Угасание интереса к политике в социуме. На второй год СВО российский социум устойчиво снижает свое внимание к геополитике и политике. Это чувствует на себе и сегмент политических Телеграм-каналов, который постепенно демонстрирует признаки оттока аудитории. Общество не чувствует себя бенефициаром политического процесса, считает, что сделать ничего не может (или полагает, что все идет правильно) и, как следствие, идет дистанцирование от политики. Это видно и по региональным отделениям парламентских и непарламентских партий, которые в последний год активно избавлялись от своего протестного и контрэлитного (в масштабах регионов) актива. 2. Снижение гражданской активности в соцсетях. Многие провластные акторы ушли из признанных в России экстремистской сети Facebook, и общее внимание к политическим текстам в ней снижается: в значительной степени эта площадка сохраняется для эмигрировавших за границу россиян. Для проповедующих внутреннюю эмиграцию важны не соцсети, а дневники. Представители поколения, прошедшего сталинские годы, вряд ли бы пользовались соцсетями активно для выражения своей позиции. И сейчас многие предпочитают воздерживаться от политических постов в соцсетях, особенно, критической направленности. Проявляется работа механизмов цензуры и самоцензуры, в том числе - и в дискурсе политологов в соцсетях и Телеграм-каналах. 3. Уменьшение активности неполитических гражданских организаций. Речь идет об экологах и других активистах. Нынешняя ситуация создает условия, когда любая форма гражданской активности будет поставлена под контроль. Недовольны, например, медики зарплатами (как недавно во Владимирской области). Губернатор тут же заявляет: за этим стоит «чей-то интерес», то есть врачи - лишь пешки, а то, что они могут быть недовольны своим материальным положением, глава региона предпочитает «не замечать».
На дворе - не 1970-е: мобильность социума намного выше времен брежневского застоя, но многие не хотят уезжать и предпочитают внутреннюю эмиграцию. Для государства этот вариант развития событий - вполне себе подходящий. Это может быть одной из граней нового консенсуса общества и власти: «Ты сидишь тихо, починяешь примус, ну а «Большой брат» тебя не трогает». Но баланс этот - шаткий: в ситуацию могут вмешаться обстоятельства непреодолимой силы.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips.
from ua
