Реальная история про адвоката, Гуантанамо и одного алжирца.
Мавританец Мохаммед Ульд Слахи — один из семи сотен арабов, подозреваемых правительством США в организации теракта 11 сентября. Герою не было предъявлено официальное обвинение, но он несколько лет оставался в тюрьме Гуантанамо, не имея права на адвокатскую защиту. Опытная защитница Нэнси Холандер соглашается представлять мавританца в суде, но американские военные пойдут на всё, чтобы закон так и не восторжествовал.
Она не знает, причастен ли Мохаммед к терактам, но она уверена, что следствие и суд над узником Гуантанамо должно вестись по закону. Дело Слахи кажется безнадёжным, но юрист готова бесплатно представлять его интересы. И не важно, сколько времени и сил на это придётся потратить. Холандер и её клиенту предстоит научиться доверять друг другу, чтобы выиграть многолетнюю войну с неповоротливой судебной машиной.
Реальная история про адвоката, Гуантанамо и одного алжирца.
Мавританец Мохаммед Ульд Слахи — один из семи сотен арабов, подозреваемых правительством США в организации теракта 11 сентября. Герою не было предъявлено официальное обвинение, но он несколько лет оставался в тюрьме Гуантанамо, не имея права на адвокатскую защиту. Опытная защитница Нэнси Холандер соглашается представлять мавританца в суде, но американские военные пойдут на всё, чтобы закон так и не восторжествовал.
Она не знает, причастен ли Мохаммед к терактам, но она уверена, что следствие и суд над узником Гуантанамо должно вестись по закону. Дело Слахи кажется безнадёжным, но юрист готова бесплатно представлять его интересы. И не важно, сколько времени и сил на это придётся потратить. Холандер и её клиенту предстоит научиться доверять друг другу, чтобы выиграть многолетнюю войну с неповоротливой судебной машиной.
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from ua
