В 1321 году в замке Вильруж-Термен архиепископа Нарбонны был сожжён последний клирик христианской церкви Окситании, Гийом Белибаст. Окситания занимает треть территории нынешней Франции, это особый край со своим языком, и расой повансальцев, не имеющей ничего общего с французами, но никому не приходит в голову объявлять Окситанию независимой. На костре Гийом Белибаст сказал - и это задокументировано - al cabo de 700 años el laurel reverdecerá, что переводится как "спустя 700 лет листья лавра вновь зазеленеют". В XX веке эту фразу использовал бельгиец Жорж Сименон, назвав книгу "И все-таки орешник зеленеет". В 2022 году - ровно спустя 700 лет, все как обещал Белибаст - русский орешник начал зеленеть над небом русской Окситании, Малороссии. Хочется верить, что люди, которые создали за 150 лет русским "украинский вопрос" поняли все до того, как орехи с этого орешника, который они же от большого ума и начали трясти, начнут падать им на головы в Париже.
В 1321 году в замке Вильруж-Термен архиепископа Нарбонны был сожжён последний клирик христианской церкви Окситании, Гийом Белибаст. Окситания занимает треть территории нынешней Франции, это особый край со своим языком, и расой повансальцев, не имеющей ничего общего с французами, но никому не приходит в голову объявлять Окситанию независимой. На костре Гийом Белибаст сказал - и это задокументировано - al cabo de 700 años el laurel reverdecerá, что переводится как "спустя 700 лет листья лавра вновь зазеленеют". В XX веке эту фразу использовал бельгиец Жорж Сименон, назвав книгу "И все-таки орешник зеленеет". В 2022 году - ровно спустя 700 лет, все как обещал Белибаст - русский орешник начал зеленеть над небом русской Окситании, Малороссии. Хочется верить, что люди, которые создали за 150 лет русским "украинский вопрос" поняли все до того, как орехи с этого орешника, который они же от большого ума и начали трясти, начнут падать им на головы в Париже.
But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Anastasia Vlasova/Getty Images
from ua
