Заголовок этого стихотворения, деконструирующего и собирающего YouTube-реальность заново, задаёт определённый ракурс восприятия: из точки, где с ней уже пришлось попрощаться. Происходящее в тексте напоминает трансформацию обрывочных воспоминаний, в подлинности которых уже невозможно быть уверенным, или абсурд сновидения, или постапокалиптическое преображение технологий и артефактов, вынужденно меняющих своё предназначение после катастрофы.
Элементы, составляющие текст, построены в полном соответствии с законами, по которым существует копирайтинг названий/описаний видео на YouTube (и шире — язык сетевой коммуникации вообще). Здесь и кринжовая кликбейтность заголовков, и упоминание определённых жанров, и соответствующая терминология, и устойчивое мемное простое советское, и так далее. Привычные формы и схемы словно выпотрошены — и заново набиты чем-то абсурдным и непредсказуемым, и срастаются между собой, и отращивают дополнительные конечности и головы, как некие игрушки-мутанты. Этому служат отсутствие знаков препинания и неоднозначный синтаксис: элементы перетекают друг в друга, границы между высказываниями размыты, многие формулировки могут быть прочтены ошибочно — с захватом соседних единиц.
Интересно композиционное решение в рамках этой стилистики: строфы, сменяя друг друга, чередуются по настроению — а заодно по копирайтерским текстовым "формулам", принципам создания такого рода контента. Первая строфа: вступительные аккорды в виде сугубо номинативных формулировок, названия в своём самом классическом виде (с обозначениями жанров: микстейп, топ, анализ...). Вторая строфа: появляются глаголы, хотя их ещё и не очень много; реализуется другая схема создания заголовка — с проблемным вопросом, ответ на который обещается в контенте. Появление действия, видоизменение стиха и его интонационно-ритмических параметров создают совсем иное звучание — чтобы в третьей строфе снова вернуться к сплошь назывным конструкциям. Как будто открылась на несколько секунд лазейка, стало больше воздуха, движения, жизни (удалось подключиться? заработал vpn?), а затем всё снова захлопнулось.
В третьей строфе, однако, мы возвращаемся не к той же точке, с которой начинали в первой: кое-что успело измениться, пока мы отворачивались; как будто поднялся уровень воды в затапливаемом помещении. Воды тёмной, страшной, милитаристской; куда ни посмотри, везде только она, в финале каждой строки. Разница потенциалов доходит до кульминационного предела: ржаки и прекрасные няни вступают в противоестественный союз с этой тёмной материей, а неотъемлемая кулинарная составляющая YouTube оборачивает к зрителю ставшее людоедским лицо; впрочем, именно такой синтез и представляет собой ежедневно расплетаемый нами клубок информации, так что всё это насколько абсурдно, настолько же и правдоподобно.
Четвёртая строфа снова возвращает к жизни глаголы и впускает воздух, причём начинает играть за пределами изначальной "копирайтерской" доски: каждый стих — законченное высказывание со своим предикативным центром, со своим глаголом; границы высказываний уже не смешиваются, да и вообще они уже меньше похожи на формульные заголовки. Название видеоролика с глаголом в настоящем времени, призывающее держать руку на пульсе актуальных событий, вполне можно себе вообразить. Но складывается ощущение, что последняя строфа имеет иную природу: её задача уже не столько в продолжении постмодернистской деконструирующей игры, сколько в том, чтобы дать голос поэтическому субъекту. Это уже не автономные обломки YouTube-дискурса — это он пытается сделать высказывание (более связным и полноценным), преодолевая правила игры и одновременно упорядочивая хаос.
Заголовок этого стихотворения, деконструирующего и собирающего YouTube-реальность заново, задаёт определённый ракурс восприятия: из точки, где с ней уже пришлось попрощаться. Происходящее в тексте напоминает трансформацию обрывочных воспоминаний, в подлинности которых уже невозможно быть уверенным, или абсурд сновидения, или постапокалиптическое преображение технологий и артефактов, вынужденно меняющих своё предназначение после катастрофы.
Элементы, составляющие текст, построены в полном соответствии с законами, по которым существует копирайтинг названий/описаний видео на YouTube (и шире — язык сетевой коммуникации вообще). Здесь и кринжовая кликбейтность заголовков, и упоминание определённых жанров, и соответствующая терминология, и устойчивое мемное простое советское, и так далее. Привычные формы и схемы словно выпотрошены — и заново набиты чем-то абсурдным и непредсказуемым, и срастаются между собой, и отращивают дополнительные конечности и головы, как некие игрушки-мутанты. Этому служат отсутствие знаков препинания и неоднозначный синтаксис: элементы перетекают друг в друга, границы между высказываниями размыты, многие формулировки могут быть прочтены ошибочно — с захватом соседних единиц.
Интересно композиционное решение в рамках этой стилистики: строфы, сменяя друг друга, чередуются по настроению — а заодно по копирайтерским текстовым "формулам", принципам создания такого рода контента. Первая строфа: вступительные аккорды в виде сугубо номинативных формулировок, названия в своём самом классическом виде (с обозначениями жанров: микстейп, топ, анализ...). Вторая строфа: появляются глаголы, хотя их ещё и не очень много; реализуется другая схема создания заголовка — с проблемным вопросом, ответ на который обещается в контенте. Появление действия, видоизменение стиха и его интонационно-ритмических параметров создают совсем иное звучание — чтобы в третьей строфе снова вернуться к сплошь назывным конструкциям. Как будто открылась на несколько секунд лазейка, стало больше воздуха, движения, жизни (удалось подключиться? заработал vpn?), а затем всё снова захлопнулось.
В третьей строфе, однако, мы возвращаемся не к той же точке, с которой начинали в первой: кое-что успело измениться, пока мы отворачивались; как будто поднялся уровень воды в затапливаемом помещении. Воды тёмной, страшной, милитаристской; куда ни посмотри, везде только она, в финале каждой строки. Разница потенциалов доходит до кульминационного предела: ржаки и прекрасные няни вступают в противоестественный союз с этой тёмной материей, а неотъемлемая кулинарная составляющая YouTube оборачивает к зрителю ставшее людоедским лицо; впрочем, именно такой синтез и представляет собой ежедневно расплетаемый нами клубок информации, так что всё это насколько абсурдно, настолько же и правдоподобно.
Четвёртая строфа снова возвращает к жизни глаголы и впускает воздух, причём начинает играть за пределами изначальной "копирайтерской" доски: каждый стих — законченное высказывание со своим предикативным центром, со своим глаголом; границы высказываний уже не смешиваются, да и вообще они уже меньше похожи на формульные заголовки. Название видеоролика с глаголом в настоящем времени, призывающее держать руку на пульсе актуальных событий, вполне можно себе вообразить. Но складывается ощущение, что последняя строфа имеет иную природу: её задача уже не столько в продолжении постмодернистской деконструирующей игры, сколько в том, чтобы дать голос поэтическому субъекту. Это уже не автономные обломки YouTube-дискурса — это он пытается сделать высказывание (более связным и полноценным), преодолевая правила игры и одновременно упорядочивая хаос.
#комментарий_Оли_Скорлупкиной
BY Метажурнал
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth."
from ua
