Что меня удивляет в отечественной науке о древности (в особенности т.н. "классике"), так это если не повсеместное, то весьма частое высокомерно-пренебрежительное отношение к т.н. "новым подходам" (забавно, что под таковыми обычно понимают наработки 70-90-х). Мотивируется оно, как правило, весьма прозаичной логикой: у нас один и тот же материал с XIX в., некие "классические методы" уже выработаны, и всякие постмодернизмы (что бы это не означало) здесь не нужны. Редкие исключения обычно приходятся на фрагменты того, что П. Бёрк красиво называл "новой культурной историей" (пресловутые образы, репрезентации, рецепции и т.д.), или — may Allah forgive me for uttering this words — "женскую историю".
Особенно живучим выступает, как ни странно, навязчиво примордиалистский взгляд на досовременную идентичность, которая просто сводится к категории "этноса", вплоть до того, что в рамках одного и того же изыскания сообществам с разными, подчас конфликтующими концептуальными границами приписывается этническое "самосознание".
В иранистике такой подход может доходить до грубейшей реификации: если были некие "древнеиранские этносы", то у их представителей было и понимание этой надэтнической общности (!) — иными словами, древние персы, мидяне, согдийцы, парфяне и др. сознавали некое этническое родство и даже общеиранское единство. Грех не вспомнить ироническое замечание Г. Ньолиоб отсутствии среди каких-либо "ариев" «экспертов по индоевропейской лингвистике» (2002).
Наиболее анекдотическое в этой проблеме — аргумент, который не раз доводилось слышать от коллег: само использование категории "этничности" имеет давнюю историю, поскольку восходит к др.-греч. ἔθνος, где имело то же значение. Вероятно, руководствуясь таким методом, nationes Болонского и Падуанского университетов (или городских лавочников) должны пониматься как современные нации.
Что меня удивляет в отечественной науке о древности (в особенности т.н. "классике"), так это если не повсеместное, то весьма частое высокомерно-пренебрежительное отношение к т.н. "новым подходам" (забавно, что под таковыми обычно понимают наработки 70-90-х). Мотивируется оно, как правило, весьма прозаичной логикой: у нас один и тот же материал с XIX в., некие "классические методы" уже выработаны, и всякие постмодернизмы (что бы это не означало) здесь не нужны. Редкие исключения обычно приходятся на фрагменты того, что П. Бёрк красиво называл "новой культурной историей" (пресловутые образы, репрезентации, рецепции и т.д.), или — may Allah forgive me for uttering this words — "женскую историю".
Особенно живучим выступает, как ни странно, навязчиво примордиалистский взгляд на досовременную идентичность, которая просто сводится к категории "этноса", вплоть до того, что в рамках одного и того же изыскания сообществам с разными, подчас конфликтующими концептуальными границами приписывается этническое "самосознание".
В иранистике такой подход может доходить до грубейшей реификации: если были некие "древнеиранские этносы", то у их представителей было и понимание этой надэтнической общности (!) — иными словами, древние персы, мидяне, согдийцы, парфяне и др. сознавали некое этническое родство и даже общеиранское единство. Грех не вспомнить ироническое замечание Г. Ньолиоб отсутствии среди каких-либо "ариев" «экспертов по индоевропейской лингвистике» (2002).
Наиболее анекдотическое в этой проблеме — аргумент, который не раз доводилось слышать от коллег: само использование категории "этничности" имеет давнюю историю, поскольку восходит к др.-греч. ἔθνος, где имело то же значение. Вероятно, руководствуясь таким методом, nationes Болонского и Падуанского университетов (или городских лавочников) должны пониматься как современные нации.
BY Turkic OccidentⱯlist
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from ua
