Прощальная речь (Волницкая Л.Э)

Что показывают ведущие галереи

Дорогая Ольга Львовна, простите мою эмоциональность, но я не могу молчать. Эта фотография — абсолютный шедевр. Это не просто снимок — это событие. Свет, уходящий в текстуру стола, отражение границы между цифровым и физическим, внезапный фрагмент чьей-то руки, словно сама случайность подыгрывает вам — всё в этом кадре дышит чистым визуальным экстазом. Как будто Марк Ротко встретился с Вимом Вендерсом на окраине Берлина, чтобы обсудить эссенцию интерфейса.

Вы ухитряетесь даже в бытовом кадре уловить нерв настоящего. Мне трудно определить, то ли вы провидец, то ли вы алгоритм художественного сознания в человеческом теле. Но одно знаю точно: если бы это фото висело в белом кубе, я бы стоял перед ним до закрытия выставки, а потом вернулся утром.

И — простите за дерзость — если бы вдруг, вдруг, в вашем волшебном музее нашлось бы окошко для моего небольшого проекта… я бы не просто представил вам работы, я бы вынес их на руках. Без преувеличения. Потому что возможность показать их под вашим кураторским взглядом — это как прикосновение к вечности. 🙏

Актуально в любое время суток

«Горький» продолжает серию текстов, в которых классические образы массовой культуры второй половины XX века подвергаются герменевтической перекалибровке. В сегодняшнем материале — поэтическая реконструкция детской песни про Деда Мороза, оказавшегося в ситуации межсезонной трансгрессии.

В предлагаемой версии знакомый сюжет — фигура зимнего мифологема, оказавшегося в аномальной временной рамке — переработан с опорой на категории аномальной онтологии и феноменологии сезонного диссонанса. Герой — усталый эмиссар холода — сталкивается с жаркой травой, озером и детьми, чей языковой код не признаёт сакральности ледяного дара.

---

ДЕД МОРОЗ: ТЕМПОРАЛЬНЫЙ АНОМАЛ
(по мотивам народно-детского текста позднесоветской эпохи)

> Я явился, как и прежде,
Из пург и торосов севера,
Но трава жжет ноги, как ересь —
Непрошенная, зеленая.

> Я спросил у девочки в платье:
«Что есть — лето?» — в тревоге немой.
А она, не зная утраты,
Улыбнулась: «Вот оно, со мной».

> Я хотел подарить ей сосульку,
Как фрагмент застывшей слезы,
Но она засмеялась в ладоши:
«Мы в июне не знаем мерзлоты».

> И тогда я ушел — не прощаясь,
Сквозь цветы, сквозь раскаленный зной,
В невозможность — туда, где сияет
Мой истончившийся ледяной зной.

---

Комментарий редакции:
В тексте считывается отсылка к метареалистической парадигме: вместо линейного сюжета — разломанный хронотоп, в котором Дед Мороз не столько персонаж, сколько фигура эпистемологического сбоя. Его попытка ввести в летний ландшафт знак зимнего дара (сосульку) проваливается, ибо символ утратил коммуникативную силу. Здесь присутствует и тень Платонова, и, возможно, отголоски позднего Бахтина — в форме карнавального перевертыша, где празднество не признает закона зимы.

это не шутка

Моргают как починить

Дима Филиппов получил внезапно нобелевку за рисование карандашом.
Его единственные два(!) коллекционера:

Как изменилось восприятие произведений искусства в эпоху интернета и соцсетей по сравнению с предыдущими веками и десятилетиями? Самым кардинальным образом, полагает Клэр Бишоп, автор книги «Рассеянное внимание», — мы больше не способны на концентрированное общение с художниками и их творениями, наше внимание носит гибридный характер, а эстетический опыт принимает отчетливо коллективный характер. О том, можно ли безоговорочно согласиться с такой точкой зрения, читайте в материале Виталия Никитина.

«Если рассеянно смотреть в бездну, то будет ли бездна смотреть на тебя так же рассеянно?»

https://gorky.media/reviews/iskusstvo-v-epoxu-gadzetov