«Вот это лучше руками не трогать!» — сказал смотритель музея, указывая на странный объект в углу. Присмотревшись, я мысленно хмыкнула: «Да я и не собиралась».
Постсоветское воспитание в принципе не позволяет мне покушаться на музейные экспонаты, да и этот случай был явно не из тех, когда стоило рисковать. В тёмном закутке у туалета, под бдительным оком прожектора, покоилось нечто, напоминающее трон Виолетты Борегард из «Чарли и шоколадная фабрика» — стул сверху до низу облепленный жевательной резинкой.
Изначально арт-объект представлял собой дуэт из невинного стула и автомата с жвачкой в форме снежного шара, где вместо снега красовались огромные круглые жвачки. В далёком 1999 году посетителям музея предлагалось купить одну, пожевать её во время выставки, а затем приклеить к тому самому трону. Быстро покрывшись разноцветными жевательными сталактитами, скромный предмет мебели превратился в произведение искусства — Bubble Gum Chair #3.
Оказывается, все эти жвачки под школьными партами никакой не вандализм, а вклад в современное искусство!
«Вот это лучше руками не трогать!» — сказал смотритель музея, указывая на странный объект в углу. Присмотревшись, я мысленно хмыкнула: «Да я и не собиралась».
Постсоветское воспитание в принципе не позволяет мне покушаться на музейные экспонаты, да и этот случай был явно не из тех, когда стоило рисковать. В тёмном закутке у туалета, под бдительным оком прожектора, покоилось нечто, напоминающее трон Виолетты Борегард из «Чарли и шоколадная фабрика» — стул сверху до низу облепленный жевательной резинкой.
Изначально арт-объект представлял собой дуэт из невинного стула и автомата с жвачкой в форме снежного шара, где вместо снега красовались огромные круглые жвачки. В далёком 1999 году посетителям музея предлагалось купить одну, пожевать её во время выставки, а затем приклеить к тому самому трону. Быстро покрывшись разноцветными жевательными сталактитами, скромный предмет мебели превратился в произведение искусства — Bubble Gum Chair #3.
Оказывается, все эти жвачки под школьными партами никакой не вандализм, а вклад в современное искусство!
Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information.
from ua
