Исполнительное производство окончили из-за признания должника-физлица банкротом. Общество обратилось в суд, чтобы его требования включили в реестр кредиторов. Срок был пропущен, и две инстанции не восстановили его. Решили, что требования подлежат учету за реестром. Кассация направила дело на новое рассмотрение.
Позиця судов: Не было уважительных причин для просрочки. Требование заявлено спустя почти год после сообщения о введении процедуры реализации имущества.
Позиция кассации: Арбитражный управляющий должен был сразу уведомить взыскателя о получении исполнительных документов и необходимости заявить требования в деле о банкротстве. Подход следует применять при банкротстве как юрлиц, так и физлиц.
Общество передало исполнение приставам и могло рассчитывать на то, что его проинформируют о невозможности взыскания из-за банкротства. Чрезмерно возлагать на него обязанность самому следить за публикациями о судьбе должника.
Если нет координации между финансовым управляющим и приставами, а также уведомлений о необходимости предъявить требования, то это не может стать риском для кредитора. При этом с его стороны не должно быть злоупотребления правом. Нельзя считать срок пропущенным, так как взыскателю не направили уведомления.
Исполнительное производство окончили из-за признания должника-физлица банкротом. Общество обратилось в суд, чтобы его требования включили в реестр кредиторов. Срок был пропущен, и две инстанции не восстановили его. Решили, что требования подлежат учету за реестром. Кассация направила дело на новое рассмотрение.
Позиця судов: Не было уважительных причин для просрочки. Требование заявлено спустя почти год после сообщения о введении процедуры реализации имущества.
Позиция кассации: Арбитражный управляющий должен был сразу уведомить взыскателя о получении исполнительных документов и необходимости заявить требования в деле о банкротстве. Подход следует применять при банкротстве как юрлиц, так и физлиц.
Общество передало исполнение приставам и могло рассчитывать на то, что его проинформируют о невозможности взыскания из-за банкротства. Чрезмерно возлагать на него обязанность самому следить за публикациями о судьбе должника.
Если нет координации между финансовым управляющим и приставами, а также уведомлений о необходимости предъявить требования, то это не может стать риском для кредитора. При этом с его стороны не должно быть злоупотребления правом. Нельзя считать срок пропущенным, так как взыскателю не направили уведомления.
It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ua
