Пока я пытаюсь понять, есть ли жизнь после отпуска, несколько историй встреченных мной русскоязычных (относительно) афганцев.
1) Учился в Киеве в вузе на связиста, в 1989 году вернулся домой. В 90-е во время боевых действий его диплом сгорел в пожаре. Украинцы документы об образовании восстанавливать отказались, так как прошло больше 5 лет. Теперь работает в ковровой лавке.
2) Несколько лет назад отучился в Уфе на юриста, идеально знает русский язык и законы. Хотел остаться, но запретил отец, сказал, что нужно сначала жениться. Вернулся, женился. А Россия больше не выдает визу. Жарит шашлыки в небольшой кебабной в Кабуле.
3) Сын просоветского полевого командира времен Афганской войны Исмат Муслима. В детстве бывал в "Артеке". После падения правительства Наджибуллы семья уже почившего атамана переехала в Пакистан. Сейчас приезжает в Кабул работать в отеле. Помнит несколько русских слов. При этом один из братьев живет где-то в России, но контакт давно потерян.
Пока я пытаюсь понять, есть ли жизнь после отпуска, несколько историй встреченных мной русскоязычных (относительно) афганцев.
1) Учился в Киеве в вузе на связиста, в 1989 году вернулся домой. В 90-е во время боевых действий его диплом сгорел в пожаре. Украинцы документы об образовании восстанавливать отказались, так как прошло больше 5 лет. Теперь работает в ковровой лавке.
2) Несколько лет назад отучился в Уфе на юриста, идеально знает русский язык и законы. Хотел остаться, но запретил отец, сказал, что нужно сначала жениться. Вернулся, женился. А Россия больше не выдает визу. Жарит шашлыки в небольшой кебабной в Кабуле.
3) Сын просоветского полевого командира времен Афганской войны Исмат Муслима. В детстве бывал в "Артеке". После падения правительства Наджибуллы семья уже почившего атамана переехала в Пакистан. Сейчас приезжает в Кабул работать в отеле. Помнит несколько русских слов. При этом один из братьев живет где-то в России, но контакт давно потерян.
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe.
from ua
